среда, 27 мая 2015
03:56
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 07 декабря 2014
Канун Рождества должен был стать их семейным днем, одним из всех дней отпуска Гарри. Утро рассудило иначе, еще только светало, а юноша не знал об этом, ведь он крепко спал в номере с плотными задернутыми шторами, как в окно застучали. Гарри открыл глаза и сонно начал искать очки. Стук усилился, и он спешно зашарил под подушкой с одеялом. Стекла, рамы уже дребезжали, вот-вот распахнутся, Гарри с ужасом оглянулся на ребенка: Мерлин упаси - проснется! Наконец, он нашел, свалившиеся на пол, очки, вскочил и распахнул шторы: серая взъерошенная сова цеплялась одной лапой за карниз, а в другой у нее было письмо, - от этого она беспрестанно соскальзывала и зло колотила клювом по стеклу. Юноша впустил посыльную, та уселась на спинку кресла, плюхнув конверт на сидушку. Гарри вытащил палочку из постели и осторожно взял письмо, гостья подозрительно следила за каждым его движениями.
- Люмос, - тихо он прошептал, зажигая огонек.
Адреса на пергаменте не было, зато была толстая сургучная печать с непонятным рисунком шестеренки или цветком. Юноша с хрустом сломал ее и развернул: внутри которой оказались два зеленых билета с завитушками и записка:
"Мсье Поттер, думаю, вряд ли вы согласитесь встретиться наедине, по-этому приглашаю Вас на "Жабий ипподром" в тупике Античности, в шесть вечера сегодня. Надеюсь на Ваш скорый ответ.
Со всей искренностью и надежной на лучшее, Шелвин Розье".
А внизу дописано другими чернилами: "Билеты - это подарок, даже если Вы откажитесь от встречи".
Гарри мрачно опустил послание: кто-то знал, что он здесь и, самое главное, что он не один - билетов точно было два. Юноша рассеяно обернулся и натолкнулся хитрый взгляд из-под одеяла. Поняв, что его заметили, Альбус тут же юркнул обратно. Гарри безнадежно вздохнул и полез за пером с чернильницей в свой старый рабочий сундук. Тот принялся ворчать, но со стуком палочки и заветными словами стих, а Гарри сел за журнальный столик писать ответ, поеживаясь от морозного воздуха.
"Мсье Розье, я согласен, - Гарри задумчиво потер переносицу: он действительно Поттер и как же многое он должен! - буду не один.
Гарри Поттер".
Сложил лист и отдал сове, та с "уханьем" выпорхнула в окно. А Гарри сел писать еще письма: Липке и Рону. Домашнего эльфа надо предупредить заранее о походе в Гринготтс, а лучший друг, может, что-нибудь сможет узнать от этом загадочном Шелвине Розье - сам Гарри не помнил никого такого, только что-то знакомое было в имени. Юноша мучился сомнениями. Закончив, он неуверенно подошел к открытому окну. Теперь Гарри прекрасно понимал, почему Гермиона так редко ему писала, когда они еще учились.
- Сова, мне нужна сова, - юноша позвал в светлеющее небо. - Со-ва! - прикрикнул он и тут же вспомнил: "Здесь же и птицы понимаю только на французском!" - Сова, мне срочно нужна сова! - прокричал Гарри в утренние сумерки. Вдруг снаружи что-то грохнуло:
- Сова?! Какая к дьяволу сова? Совсем рехнулись?! - эхо мужского голоса отскакивало от зданий, - Катитесь к себе и там орите в такую рань, чокнутые! - Гарри вжался в стенку сбоку от окна - он определенно не любил пользоваться совиной почтой среди магглов! Что-то опять хлопнуло, и в наступившей тишине очередная птица спланировала в их номер. Она опустилась на то же кресло, что и ее предшественница, и, неестественно повернув голову, уставилась на вызвавшего ее волшебника желтыми глазами.
- Вот, - Гарри протянул ей первое письмо, - это на Кленовый холм. А это, - он показал второе, - в Нору.
С непонятным "Сплю-у! У-у!" сова стала примеряться к окну, нагло игнорируя Гарри, но он не собирался ее отпускать и загородил ей путь.
- Тебя покормят, - быстро убеждал он ее, - и там и там. И ты сможешь отдохнуть - в Норе совятня есть! - они смотрели друг на друга, и птица сдалась: она неуверенно протянула когтистую лапу, к которой был привязан мешочек. Свободные совы работаю на себя. Гарри задом дошел до двери, там в пуховике у него деньги. Юноша отдал ей два серебряных сикля, и серая посланница, выхватив у него послания, бесшумно выпорхнула в окно. Гарри, наконец, смог его закрыть.
Он совсем замерз и окончательно проснулся, но все равно залез обратно под одеяло, было ведь еще раннее утро.
- Хо-ядно! - взвизгнул Альб и постарался отползти, но Гарри его крепко прижал и подул в макушку так, что белые волосики взъерошились:
- Спи, тихоня.
- Папа - холодный, - еще раз буркнул Альбус. А его папа думал о странном письме и незнакомце, написавшим его.
Лишь к обеду они спустились в холл гостиницы. Вчерашний длинноносый портье неверяще, даже с негодованием, разглядывал свой толстый журнал, мужчина крутил его и так и это, и постоянно повторял: "Ерунда какая-то!" Он заметил их, только когда они с Альбом подошли вплотную к стойки.
- Молодой человек, - нахмурился служащий, - если Вам вдруг что-нибудь нужно, то в номере есть телефон! И Вы можете позвонить! - Гарри как раз собирался спросить о завтраке, - Даже если Вам нужна сова или, не дай Бог, колибри! - юноша, смутившись, кивнул - покушать они могут где-нибудь еще.
Всего в квартале они нашли уютное кафе "Настроение", насквозь пропитанное запахами выпечки и еловых шишек, с огромными черно-белыми портретами во все стены. У Гарри была с собой книга, обернутый бумагой: на обложке красовалось качающееся надгробие с надписью "Цепи смерти и нити жизни" - юноша никому не хотел показывать эту потустороннюю жуть, Альбус же печально размазывал склизкую овсянку по-французски - с молоком, орешками и медом. Гарри слегка завидовал малышу, со вздохом перелистывая книгу и освежая знания по своей специализации. Завтрак плавно перетек в обед, после которого Поттеры отправились гулять по улицам вдоль дорог. Ребенка просто поразили цветные кроны деревьев, обвитые гирляндами огней - он все спрашивал: почему они горят и не дымятся, удивив троллейбус, Альбус возмутился - зачем автобус привязали, и испугался до рева "неправильных" колдографий, проходя мимо витрины торгового центра с телевизорами. Когда они неспешно пересекали небольшую площадь с круглыми часами, Гарри заметил, что времени уже не осталось.
Альб подергал за штанину:
- Папа, а ми пойтем?
Задумавшийся родитель оглянулся на него:
- Да, пойдем, - он уверенно направился к гостинице. Все-таки надо переодеться и собраться, - Какую мантию хочешь сегодня надеть? - когда они вернулись в номер, Гарри положил предварительно отобранную стопку перед Альбом на кровать.
Ответа не последовало. Альб всегда сам выбирал себе одежду, и сейчас ребенок одну за другой разворачивал мантии и с сопением прикладывал к себе. Гари тоже этим вечером был одет подобающе: темно-красная с черной тесьмой по краям мантии, и еще он нашел свои туфли со шнурками, не совсем новые, но удобные.
- Воть эту! - Альб выбрал тоже темно-красную как у папы мантию.
- Тогда еще и шарф, - добавил Гарри, ребенок ответил недовольным взглядом, - Альбус, может свой любимый наденешь? - очень участливо спросил его папа. Малыш на миг замер и с громким гиканьем кинулся к полкам. Гарри чертыхнулся, и, выдернув палочку из-за уха, призвал несчастный предмет. Сын побежал теперь обратно с криком "Моё-о!". Юноша поспешно повязал белый с помпонами шарф, подхватил ребенка на руки и вышел из номера, захлопнув дверь. Уже в коридоре он махнул палочкой, словно проткнул пространство, и тихо прошептал: "Либерато Гарри Поттер", запирая помещение.
- Задержи дыхание, - Альбус, глотнув воздуха, зажал себе нос и надул щеки. И родитель крутанулся вокруг себя, точно представляя пункт прибытия. Один миг, и рывок их выдернул на улицу, полной шума, звона колокольчиков и снующих людей. Малыш, вцепившись в папу, хотел раскричаться со слезами, но заметив вокруг столько народу, уткнулся в мантию родителя: он ненавидел аппарацию!
Они оказались на улице перед мраморной лестницей банка Гринготтс, по которой люди спускались и поднимались. А с боку от огромных массивных дверей на стремянке стоял гоблин в голубой ливреи и сбивал лопатой рождественские бубенчики - какой-то шутник подвесил их над входом, и теперь они беспрестанно звенели. Гоблин скрипуче ругался себе под нос. Гарри спрятал усмешку и, будто ничего и не увидел, пошел вдоль белоснежного здания, обходя его со стороны. Зайдя за него, они увидели огромное, яркое озеро белого электрического света.
- А сто это? - отмер Альб, и по-сильнее вцепился в папу.
- Жабий ипподром, - ответил Гарри, он заметил, как по каменной кладки, ограждающей этот ненормальный участок, важно шли волшебники, они все также были одеты в мантии, где-то впереди люди спускались и пропадали из виду.
- Забий тлон? - переспросил мальчик.
- Жабий трон бывает только в сказках. Жабий ип-по-дром, - по слогам сказал Гарри и, как и другие пошел вдоль необычного поля.
- А, а... А посему?! - выдал малыш все вопросы разом, от нетерпения больно брыкнув ногами.
- Что почему?
Сам Гарри думал, как попасть внутрь. Неожиданно на одном из его шаге кладки под ногами не оказалось - и юноша чуть не рухнул вниз, Альб опять задержал дыхание. Гарри аккуратно спустился в большое, просторное помещение, полное шумного народа. Стены, пол и потолок были выложены гладкой речной галькой, из-за чего все казались рельефным, углы - закругленными, а под ногами как будто выстилалась самая настоящая мостовая. Маги все время перемещались и здоровались, пожимая руки и приподнимая шляпы. Отовсюду слышалось "Как Ваши дела?", "Давно, давно, а как он вырос-то!", "Ооо, не может быть!.." Гарри даже подумал, что они попали в какой-то клуб! В самой дальней стене он заметил два окошка, на одном из них висела деревянная табличка "Билетов на ипподром нет! Совсем нет!" "Значит, все-таки правильно попали," - с облегчением подумал Гарри. В соседнем же окне сидел скучающий волшебник в берете как у художника, он подпирал худой рукой подбородок и скучающе жевал черную лакричную палочку. Гарри пошел к нему, решив, что этот служащий уж точно подскажет направление. Альбус же отчаянно крутил головой, стремясь рассмотреть все и сразу - Гарри не удивился бы, если она в конце концов открутилась.
- Мсье, - привлек юноша внимание, - скажите, как пройти на ипподром?
Мужчина указал дорогу той же лакричной палочкой:
- Налево, прямо, там - за ворота.
За спиной мсье стояла школьная доска с выведенным мелом буквами "т-о-т-а-л-и-з-а-т-о-р" и именами ниже, напротив "Кровавой Мэри", "Жабы", "Стефана" и "Томаса" стояли самые большие числа, а вот у "Короля Лира" красовался ноль.
- Ставку, мсье? - оживился мужчины, вытащив книжку, перо и обгрызенный мел и, наконец, отложив обмусоленную палочку, - Не робейте, я дам вам фору один к двадцати, что "Короля Лира" не съедят.
У Гарри ладошки вспотели. Как можно на бегах кого-то съесть?! И ему стало очень обидно, что его, приезжего, держат за простака: на этого "короля" никто не ставит! Отказавшись, юный папа опустил-таки ребенка на пол, и взяв того за руку, повел, куда указали.
- Гарри-и! - раздался чей-то крик, юноша решил не заметить - не его одного зовут "Гарри".
- Папа, - сказал Альб, вторя окрику.
- Гарри! Да постой же ты! - юноша обернулся, узнавая голос. Это Невилл! Даже искать не пришлось: конечно, тот и раньше был выше него, но, повзрослев, Невилл раздался в плечах, и теперь друг расталкивал людей грудью, думая, что вскользь протискивается, а маги возмущено оборачивались. Но это видел только Гарри, - Привет! И мелкого Поттера с собой взял! А то все один - да один. Я не ожидал тебя здесь встретить, но я так рад тебя видеть! - у него странно блестели глаза, он уже тряс ему руку, пожатие вышло очень крепким.
- Мы на выходные, - ответил юный папа и подтолкнул дитя вперед, - Альбус, что надо сказать?
Малыш уцепился за папину мантию и что-то неразборчиво буркнул под нос.
- Невилл, меня зовут Невилл - ты опять забыл.
- Ты же должен быть в Румынии.
У Лонгботтома же диплом, как он здесь оказался?!
- Полевые работы, - будто все объясняя, взволнованно выпалил Невилл и на поднятые в удивлении брови Гарри радостно улыбнулся: - Я работаю над огнеупорным лесом! Если скрестить Одетую Акацию с Мандрагорой Наголистной, то получится великолепный гибрид. Понимаешь, драконы отказываются размножаться на голых горах. Им нужен лес - и это самое сложное, - Невилл уже заложил руки за спину как отменный профессор и сам вел их дальше, - Новорожденные Мандракации должны расти в опилках секвойи, но они же чешутся, разрывают горшки и сбегают. Мы ничего не могли поделать, их даже на цепь сажали. И знаешь что?
- Что? - машинально переспросил Гарри.
- Флоббер-черви, - заявил Невилл. Юноша почувствовал, как его мозг тихо заскрипел. Его друг, видно, чего-то ожидал от него, и, не дождавшись, стал разговаривать как с ребенком: - Для размножения драконов - нужен лес.
- А разве не запретили их разводить?.. Конвенцией магов от тысяче семьсот девятого года?
- Румынских длиннорогов практически всех перебили из-за их золотых рогов. Так что, они - сплошное исключение. Разве тебе Гермиона не рассказывала про "помощь в восстановлении доверия магических существ"? - Гарри отрицательно помотал головой, - Странно. Это ее идея, нам помог отдел регулирования и контроля за магическими существами и животными. Сейчас в Румынии это самый шумный проект. Оказывается, нужны деревья, которые бы не горели и могли бы в случаи чего уползти, в заповеднике мелкое поколение подрастает, дракончики все палят и ломают. Правда, наши Мандракации ужасно кричат. Но для драконов это не смертельно: они только лишь на пару дней глохнут.
Гарри стало неудобно, он столько раз оставлял Альба в Норе, и ни разу не поинтересовался, чем Гермиона занимается, и в Министерстве он ее часто видел.
- А здесь, - продолжал Невилл, - мы проверяем щиты, они теперь из Мандракаций сделаны. Гарри, ты когда-нибудь был на жабьих бегах? - юноша снова отрицательно покачал головой, - Жабы, когда не могут убежать от дракона, прячутся под небольшой защитой. Было столько несчастных случаев из-за того, что щиты не выдерживали, но теперь все будет по другому. Представляешь, заповедник для чистоты эксперимента прислал настоящего Румынского длиннорога! Живая легенда. Руководство решило еще и подзаработать. Ты же видел - все билеты раскуплены!
Они подошли к черным ажурным воротам, за которыми было темно как в пещерах гоблинов - весь свет был направлен в потолок и сходился в одном огромном круге, который слегка дымил. Гарри понадеялся, что это все-таки водяной пар. У него зашевелился карман, и от туда выпорхнули два билета, в воздухе они сложились самолетиками и принялись кружить над головами, зазывая внутрь своим зеленоватым мерцанием.
- Ну, билеты вас приведут, - махнул куда-то вглубь Невилл, - Чарли сейчас на поле - готовит нашу звезду. Правда, вы его не увидите. Длиннороги не любят яркого света: мы все прожекторы направили в потолок, у нас из-за этого ненормальное озеро сияет на улице. Дракон наверно потом взбесится, когда их опустят.
- Чарли тоже здесь? - переспросил Гарри.
- Конечно, - ответил друг, осматривая свои ботинки, - а где же ему быть? Он ни за что не пропустит такое событие. Мне пора.
- Да, увидимся, - сказал Гарри и обратился к тихому сыну, - Что нужно сказать?
- До-си-да-ние! - звонко попрощался Альб, малышу надоело их слушать.
Самолетики привели в середину трибуны, над их местами они ярко вспыхнули и осыпались пеплом. Вокруг большинство сидений уже были заняты, и по всему периметру арены в темноте сгорали такие же билеты. Рядом кто-то переругивался, видно, один маг другому отдавил в потемках ногу. Во всем зале царила атмосфера всеобщего нетерпения.
От переживаний Альбус не выпускал край папиной мантии. А Гарри прикидывал: показалось или нет, что Невилл вдруг в конце замялся? С чего бы? Возможно, тот переживал из-за жабьих бегов, ведь у Лонгботтомов когда-то была жаба. Тут еще и этот эксперимент.
Вдруг над ними навис внушительных размеров мужчина, в полумраке он был как шкаф с накинутой тканью. Гарри отчетливо разглядел его круглую бороду, мясистый нос и гладко зачесанные назад волосы:
- Здравствуйте, мсье, - удивительно, но он говорил на родном для них языке без акцента, - Или мистеры? Вам как удобней, мистер Поттер?
- Можно просто Гарри, - ответил юноша, - Здравстуйте, Вы - Шелвин Розье?
- Можно просто Шелвин, - в тон ответил незнакомец и, подобрав полы своей широкой накидки, уселся рядом с Альбом, - А тебя зовут?
- Альбус, - ответил за ребенка Гарри, так как малыш оцепенел, - Зачем Вы нас пригласили?
- Так как же! Такое мероприятие нельзя пропустить, - мужчина сцепил руки перед собой и замолчал, а потом неожиданно спросил: - Вы действительно Гарри Поттер?
Гарри насторожился: за его ответом на этот вопрос обычно следовало много восклицаний, что "этого не может быть". Волшебники все прибывали на трибуны, и пустых мест практически не осталось.
- Я тот, кто я есть, - тихо ответил юноша.
- Видите ли, Гарри Поттер. Я хочу... Мне очень надо... Нет, я должен поговорить с папа! Дело в том, что он давным-давно умер, лет двадцать назад.
- Ваш папа - призрак?
Мужчина глухо усмехнулся: точно - нет. И Гарри сильно задумался. Остается два варианта: или найти Воскрешающий камень, и вызвать покойного на разговор, или отправить Шелвина Розье туда к мертвым.
- Вы должны мне помочь, поймите, пифия сказала, что Вы моя последняя надежда!
Свет резанул по глазам - прожекторы опустились, озолотив арену - дракон взревел, но Гарри ничего не видел, в его голове клеймом выжглось: "Каждому - своя душа, безразличие бездушно". Разум забился в агонии. По щекам текли слезы.
Проклятая книга Поттеров! Бабушка после смерти деда оставила безумное завещание: признай себя наследником и получи наследство. Для этого надо было быть всего лишь Поттером! Его архивариус открутил бы своему начальнику уши, если бы знал, куда Гарри влез! Отец был умнее - он оставался Джеймсом Поттером и был волшебником, но старательно забыл про наследство. А крестный так вообще всю фамильную библиотеку выкинул! Гарри не знал про завещание одинокой бабки с обязательным "знать и следовать"! И теперь этот долг под обвиняющее шуршание страниц бился в мыслях. Не выдержав, Гарри выдохнул:
- Я помогу... - страшное наваждение отпустило.
"Зачем мне это надо было!.." - юноша потер глаза под овальными очками. Вокруг стоял невообразимый шум: трибуны ликовали, Шелвин вместе с остальными вскочил на ноги и с радостью гудел:
- Началось! Наконец-то! Король Лир, вперед!
Только сын рядом обеспокоенно вглядывался в лицо папы.
- Все хорошо, - прошептал Гарри и обнял его.
Шелвину Розье точно не понравится его помощь. Гарри мрачно наблюдал, как судья в завитом парике оглушительным хлопком пустил вскачь с белой линии гигантских жаб. Темно-зеленый дракон раздул ноздри и, прижав голову к земле, вспахал ее золотыми рогами, которые загибались к его массивной челюсти и выглядели как бивни у слона. Миг он шевелил опутанными цепями крыльями, а в следующий - с ревом сорвался вслед за жертвами.
- Папа, - тихо всхлипнул Альб, - он их убьет?
- Ха! До них еще добраться надо! - их сосед показал в конец арены, - Там финишная прямая, но жабы глупые - мало кто ее пересекает. Скачки закончатся тогда, когда все бегуньи будут под щитами или в желудке у дракона. Победит та, что спрячется за финишем. Какая красавица! Гарри, ты смотри - как гладко идет!
Жабы как мячики летели по всему полу в разнобой и кто куда, а дракон с азартом нагонял свою первую жертву: красную, самую большую и неуклюжую, она была уже под его самой мордой, и тот в запале дышал черным дымом на нее.
- Почему он не плюет огнем? - спросил Гарри, он сам замер, как и Альб рядом, и неотрывно следил - сейчас же произойдет чудовищное убийство.
- Это ведь Румынский! Он сначала закалывает рогами, а потом зажаривает добычу.
Тут ярко красная жаба высоко подпрыгнула, прижала лапы и снарядом нырнула в глотку пыхтящему дракону. Гарри, не верил: она сама это сделала, он видел! Люди повскакивали и закричали: "Да-а!", "Не-ет!". Длиннорог же громко захрипел и, сделав несколько пустых глотков, ринулся за следующей жертвой.
- Он ее съе-ел! - закричал Альб.
- Не переживай, - успокоил его Шелвин Розье, - Она выживет, и выйдет, ммм, с другой стороны. Пурпурные жабы всегда так путешествуют - в желудке у кого-нибудь, - их сосед дернул кустистой бровью и подмигнул. У Гарри сердце перестукнуло не в такт: он узнал волшебника, это был инспектор из Пограничного контроля! - А назвали ее "Кровавой Мэри", вовсе не потому что она красная, а потому что, эмм, с трудом выходит из своего транспорта! Страшно большая выросла.
Альб повернулся к папе за подтверждение, но Гарри сам онемел, и потому только решительно кивнул. На арене же длиннорог с нарастающим рыком теперь стал совершать невероятные виражи, оставляя жуткие росчерки на поле, и на неожиданных поворотах он оглушительно звенел цепями на перепончатых крыльях - едва-едва не заваливался. От него улепетывала такая же быстрая, уворотливая жаба. Ее невозможно было разглядеть, только то, что она синя-черная.
- Это Томас. Я тебе обещаю, что он забьется под щит! Трус, а не жаба! - раздосадованно крикнул, погрозив кулаком, Розье.
Волшебница, сидящая впереди, обернулась и сердито шикнула на них.
- Папа, купи, позя-ауста, - вдруг задергал за мантию его сын.
Вдоль нижних рядов шла разносчица в чепчике и длинном платье, она несла плетеные корзины и часто останавливалась около зрителей. Каким-то чудом Альб догадался, что эта женщина продает сладости, и малыш еще раз дернул его за рукав:
- Можно? Пазя-алуйста, - начал он канючить, - купи-и!
Розье подпрыгнул и замахал руками:
- Мадам! Сюда, сюда!
А Гарри досадно поджал губы - он думал, что эта вредная привычка - просить все, что захочется - у ребенка уже в прошлом.
- Бонсуар, милые! Что желаете? Лакричные палочки, какао-бобы, а, может быть, для такой лапушки шоколадную лягушку? - мадам улыбнулась Альбу.
Ребенок ничего не понял, что она сказала, и обиженно насупился. Гарри решил согласиться с милой женщиной и купил последнее. Шелвин же взял большой кулек жаренных какао-бобов. Они пахли очень вкусно и аппетитно, Альбус, вертя свою упаковку с шоколадной лягушкой, не мог оторвать глаз от жующего рядом мага, и сосед щедро поделился. Мальчишка запихнул себе в рот сразу горсть и тут же скуксился. Бобы оказались ужасно горькими - ребенок стал плеваться на пол, и у него потекли слюни на белый шарф. Недовольный Гарри, вынув палочку, заклинанием убрал это безобразие.
- Альбус это неприлично!
- Пасему непи-илично?
- Попробуй свою шоколадную лягушку, - предложил мсье Розье, Альб уже с неверием уставился на картонную коробочку, - Молодец, все на лету схватываешь! Попробуй. Это не та подделка, что ты ел у себя дома. Рецепт шоколада изобрел один местный, знаменитый аптекарь - он кашель лечил им. О, он был большим поклонником здешних жабьих бегов, наверно, потому у него и форма лягушки. Скорее всего он не различал их.
Гарри тоже покосился на упакованную сладость, юноша сильно сомневался, что шоколадом можно лечить, будь он хоть каким волшебным. По трибунам пронесся вздох, над ареной раздался громкий хлопок и громоподобный, усиленный заклинанием, голос судьи отразился от высокой крыши:
- Удаление Стефана! Немедленно!
- Что творит! Аха-ха-ха! - разразился Розье.
Очередная гигантская жаба неслась по ограждению арены, как будто оно не стояло и вертикально - по самой стене! За ней гнался полоумный дракон, целясь в нее рогами-бивнями и задевая сам барьер. Испуганные люди, сидящие внизу, бросались в рассыпную.
- Мсье Монтегю, Вы чем Стефана опоили?! - кричал судья на тренерскую скамейку, прижимая кончик палочки к своей шее. Оттуда в ответ что-то вопил мужчина, потрясая кулаками и краснея от усилий. Рядом с тренером заколдованной жабы Гарри вдруг увидел Чарли, рыжего как и все Уизли и в драконоводческой форме, он стоял, скрестив руки на груди и весело наблюдал за Румынским. Невилл же рядом с ним застыл столбом, и Гарри, мог бы сейчас побиться от заклад, что он сейчас пылает от негодования.
- Вы понимаете, о чем он говорит?! - спросил судья у коллег вокруг, - Штраф десять галлеонов!
Мсье Монтегю побагровел, сорвал с себя шляпу и с яростью швырнул ее. Зрители все дружно загудели, их улюлюканье переросла с единый монотонный рокот. На трибунах запустили палки-стучалки отбивать недовольный ритм, но магический инвентарь не видел разницы между скамейкой и человеком - в общий шум добавились абсолютно неприличные ругательства поколоченных волшебников! У Гарри руки сами потянулись зажать уши своему "все схватывающему налету" сыну, пока тот увлеченно уплетает шоколад.
Судья не выдержал:
- Господа! Господа, в следующем году наш с вами соотечественник еще раз примет участие! А пока за грубейшее нарушение... Монтегю, но ведь можно было как-то незаметно! - пробормотал он, и дальше его голос снова стал официальным: - Стефана снять с дистанции! За пререкание с судьей - штраф с выплатой по окончанию забега!
- Осталась только Жаба, - довольно погладил свою круглую бороду Розье, - Король Лир сегодня в счастливчиках самой судьбы, пифия мне проговорилась. Видишь, тот, что спокойно сидит? Он бы еще поквакал!
Громкий хлопок ознаменовал продолжение забега, судья что-то продолжил объяснять всем вокруг себя, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону - его завитый барашком парик постоянно съезжал. Гарри пытался угадать, что они так оживленно обсуждают. Он случайно посмотрел выше по скамьям и скис. Малфои. Точно они!.. Сам Малфой, его отец и... Не может быть! На коленях у девушки в меховой накидке сидел малыш: белокурый и верткий - его маленькая мантия вся скрутилась вокруг него. Гарри онемел: маленькие руки, миниатюрные с серебряными пряжками ботинки и пушистый подвижный комок на плече - клубкопух. Возраст малыша, наверно, как у Альба - так чему он удивляется? У других волшебников тоже есть дети. У Билла с Флер, или, вот - Тедди Люпин, его крестник.
- Давай! Давай, мои четыреста тридцать два галлеона, вперед! - Розье схватил Гарри за плечо и затряс, - Бестолочь! Впере-ед!
Юноша подумал, что оглох - в ушах звенело. На арене сменивший тактику длиннорог полз к двум жабам: одна сидела на небольшом деревянном щите и беззаботно смотрела в потолок, другая медленно, пригибаясь к полу, кралась к ней, а громадный дракон также медленно пыхтел за последней. Все испортили зрители: они так кричали и гудели, что крадущаяся жаба испугалась и побежала. Дракон ринулся за ней, обиженно ревя и выдыхая черный дым, и, наконец, очнулась жертва на щите - она пустилась вскачь наравне с соперницей, теперь обе жабы шли к финишу бок о бок.
Вокруг царил хаос: волшебники подпрыгивали и свистели, женщина внизу вцепилась в плечи мага, а тот даже не заметил: "Жа-ба! Жа-ба!" - скандировала толпа. Гарри пришлось подхватить Альба на руки, сын собиралось залезть под скамейку. Юный папа прижал его к себе, так как было бесполезно успокаивать - для этого пришлось бы кричать ребенку в ухо!
- Споткни-ись! - проревел паровозом Розье, перекрикнув всех.
И в тот момент Жаба зацепилась лапой за вторую и дальше покатилась кубарем. Король Лир первым пересек финишную черту и снарядом юркнул под белый щит. Вторая Жаба скрылась вслед за ним. Длиннорог с разбега налетел на защиту - доски жалобно скрипнули, но устояли, тогда он в бешенстве выдохнул пламя - щит уцелел! "Что ж, - подумал Гарри, - Эксперимент Невилла точно прошел успешно".
- Один к сорока! Ставка - один к сорока!.. Я богат! Я вернусь на родину! Гарри, ты мне приносишь удачу! - заливался слезами радости их громкий сосед.
Юноша ничего не понял:
- Вы про что говорите?
- Мой родной дом - он на Островах, а ключ от него запрятал мой папа, когда бежал от туда. Там осталась такая мастерская! Стрясу выигрыш с тотализатора - и приведу его в порядок, и ключ мы вернем - договорились же, только надо лично спросить у папа.
Гарри согласно кивнул, пряча недовольство внутри.
- Я быстро, ты подожди! - громадный маг вскочил, - Зря этот шарлатан так ухмылялся, когда считал мои золотые! - Шелвин Розье ушел вдоль их ряда, задевая стоящих и отдавливая ноги сидящим, которые все еще не веря смотрели на финиш, там уже пять или больше драконоводов окружили разъяренного, свирепого длиннорога.
У Гарри пришла мысль: раз уж он должен отправить Шелвина Розье к мертвым - еще же и вернуть обратно надо! Ему понадобится мандрагора. Сок мандрагоры - лучшее средство для этого. Возможно у Невилла она найдется, самая обычная: без чесоточных опилок и успокоительных червей. Он подскочил, тихий Альб все также оставался у его на руках, и направился к тренерским скамейкам. Волшебники уже успели устроить кипучее столпотворение, Гарри быстро протискивался между ними. Невилла юноша увидел на уклонном спуске, тот стоял и внимательно наблюдал за освещенным полем.
- Невилл! - крикнул Гарри.
Друг обернулся и рассеянно кивнул. Вокруг ревущего дракона бегали драконоводы, они пытались ухватиться за свисающие с крыльев цепи и отвлекали все внимание разбушевавшегося зверя на себя. А рога блестели очень, даже страшно близко от людей. Гарри подумал, что жаростойкая форма в этот раз им не поможет, Розье сказал: "Сначала закалывает - потом сжигает." Он опустил ребенка на пол - юноша уже не чувствовал рук, Альб на это некрасиво разревелся.
- Альбус! Ты пол дня провел на мне! Невилл, Чарли знает, что делает, - подойдя к начинающему гербо-фитоологу, Гарри решил ободрить того.
Драконоводы повисли на цепях и махали палочками, выкрикивая заклинания. Темные бока осыпали огненные искры, дракон качался, расчерчивал огромными когтями поле, но стоял. И практически под его лапами белел яркий финишный щит, под ним до сих пор сидели две бегуньи.
- Куда?! Раздавит же! Куда они его тащат? - спросил Невилл у него.
Гарри пожал плечами - он не знал как правильно усмирять дракона. За криками Альба, он вообще ели слышал друга. Ребенок голосил, уже не стесняясь, утирая несуществующие слезы его темно-красной с черным тесьмой мантией.
- Па-апа, возьми наза-ад!
Гарри призвал спокойствие - у сына был тяжелый день. Он достал палочку - Альбус вмиг затих - его папа замысловато взмахнул ей, и детский белый шарф превратился в игрушечного вязанного белого кролика и скатился ребенку в руки. Альб ошеломленно заморгал: это его любимый шарф с помпонами! И... И не каждый день он получает такую игрушку - кролик шевелил ушами, и перебирал задними лапами, стараясь не упасть.
- Он останется таким до конца этого вечера. Если хочешь, ляжешь с ним спать.
От крыши стадиона под дружное "Сомниум!" отразилось яркое густое зарево, усыпляющее заклятье осыпалось частыми мелкими звездами на крылья дракона и скатилось по чешуйчатым бокам, растворяясь до последней искры. Длиннорог очень медленно, тяжело осел на землю и подтянул шипастый хвост к себе. Зверь послушно закрыл затуманенные глаза.
Гарри был восхищен, он хотел зааплодировать, но у него было слишком мало времени:
- Невилл, у тебя есть мандрагора?
- Зачем тебе? - удивился Лонгботтом.
- Для зелья. Поверь, ничего страшного!
- А просто свежий сок подойдет? - Гарри поспешно закивал, так будет лучше: ему не придется отжимать орущее растение в маггловском отеле на Шатобриан, - Совы совсем обнаглели - они откажутся нести мандрагору, ведь если она вылезет из горшка и увидит на какой высоте - она же перепугается и раскричится. А это, сам знаешь, смерть всем окружающим. Бабушка говорит, раньше совы умнее были. Представляешь, она хотела отправить мне подарок на Рождество - фамильный Лонгботтомский сервис. А сова отказалась: сахарница подпрыгивает и кусается. Но бабушка все упаковала, а та не согласилась! Как она только не спалила глупую птицу?.. Называй адрес, - он достал перепачканный блокнот с воткнутым в переплет карандашом, - сам я в гостях буду, так что отправлю почтой.
Только Невилл записал и поднял голову, как нахмурился, глядя куда-то за спину Гарри:
- Лучше уж драконы, чем эти, - тихо прошептал он.
Гарри оглянулся и тоже помрачнел: из верхней ложи степенно спускалось целое семейство Малфоев. Впереди шел отец Малфоя, он важно выкидывал свою трость вперед на каждом шаге. За ним, вздернув острый подбородок и презрительно поглядывая на всех, следовал его сын - Драко Малфой. На нем была торжественная черная мантия, а также бежевые брюки и в тон в ним клетчатый теплый пуловер. Могло бы показаться, что молодой Малфой передразнивает идущего впереди Люциуса, если бы не такое серьезное выражение лица юноши. В конце спускалась важная девушка в длинном платье с пуговицами под горло и в меховой накидке. На руках у нее был тот самый ребенок, которого Гарри заметил еще во время бегов. Малыш явно недавно плакал и сейчас безжалостно комкал клубкопуха, от чего зверек высовывал свой длинный, тонкий, розовый язык и обвивал им пухлые ручки мучителя. За исключением надменной девушки, все спускающиеся были до невозможности светловолосыми блондинами, Гарри этому не удивился.
- Какое совпадение, - остановившись, надменно протянул отец семейства. Он сложил руки на набалдашнике трости, - Два героя в одном месте. Господа, проявите благоразумие - предупреждайте общественность заранее, что оплот надежды - светлый ордер - вновь собирается.
- Мы же как все, просто отдыхаем, - пробормотал Невилл, ему тоже было неудобно, когда вспоминали об их славе, - Здравствуйте, мистер, - совсем сбившись, добавил он.
- Так-так, неужели вдова Лонгботтома, вложила в Вас больше, чем нужно для героя, - Люциус снисходительно заметил Гарри, - Га-арри Поттер. Ваше невежество уже вошло в историю. Ах, да-а, о Вас еще пишут, что Вас воспитали эти грязные магглы. Откуда Вам знать о правилах приличия? Вы же - сирота.
У Гарри треснуло спокойствие - этот маг не знает, совсем ничего не понимает, что значит вырасти без родителей! Когда перед глазами только образы - лишь отголоски душ, полупрозрачные, и красивое зеркало в пыльном классе, в котором приветливо и ободряюще улыбалась вся его мертвая семья. Воспоминание разрасталось внутри - хоть это он имел. Гарри ослабил хватку, и его палочка благодарно нагрелась в ладони. Он сдержится и ничего не ответит. А мистер Малфой внимательно наблюдал.
- И тем не менее магическое общество Вам обязано, - глава семейства приложил одну из рук к груди и поклонился, - Мое почтение.
- Гарри Поттер? - выскользнул вперед Малфой, - Тот самый Гарри Поттер?! Мое почтение! Это покажется необычным, но я предлагаю Вам свою дружбу. Вы ведь уже поняли, что не все волшебники одинаковы. И такие старые семьи, как у меня, Вам помогут разобраться в нашем мире, - он снял перчатку и протянул рука для пожатия.
У Гарри вытянулось лицо, гнев просто испарился, Невилл застыл его точной копией и тихо прошептал:
- По-моему, у него котелок - того!
- Драко, - Люциус отодвинул юношу назад, - Помоги своей жене. Вы должно быть не знакомы, - сконфуженный бывший школьный враг потянулся забрать своего ребенка, - Жена моего сына - Астория, и мой внук - Скорпиус Малфой.
- А-а-а, не тро-огай меня! - громко завопил внук Люциуса, - Ма-ама!
Дите забило ногами, и его мама опустила вниз, мальчик, оказавшись на полу, вцепился в ее юбку. Они с Альбусом действительно были одного возраста и роста. Скорпиус, заметив живого вязанного кролика у сына Гарри, нехорошо прищурился, а Альб, надувшись, отступил и спрятал игрушку за спину. Сам Малфой же не знал куда деться, и еще больше смутился. Гарри смотрел и не мог поверить: тот его не узнал! И изменившаяся внешность здесь не причем: это для других отросшие волосы, новые очки и одежда - прекрасная маскировка, но не для Малфоя же, с которым они столько времени проучились вместе и так люто ненавидели друг друга! Он для него вдруг оказался каким-то героем. Гарри нахмурился - Малфой, кажется, просто вообще не помнил о нем, и его поведение ему не нравилось.
- Я была на два курса младше, - возвышенно вещала молодая мама Невиллу, - Не мучайте Вашу память, мистер Лонгботтом, ведь я была на Слизерин, а Вы - на Гриффиндор, - но Гарри тоже ее не помнил: "Глупость какая-то! Что-то очень странное со всем этим семейством".
Неожиданно откуда-то из темноты боковых рядов вынырнул Шелвин Розье. Его прилизанные волосы торчали то тут то там. И словно разъяренный дракон он налетел на мистера Малфоя:
- Люциус, признавайся это ты?! - схватил он того за меховой отворот: - Это ты поставил больше чем я? Ах, ты - жадная пифия!..
- Замолчи! - Люциус выдернул воротник, у Розье между пальцев остались пушистые клочки, - Не забывай - кто тебе помог, и кто тебе рассказал о несуществующем Отделе, - он взглянул на Поттера.
- Гарри? Ты здесь? - удивился Розье и заметно добрее продолжил, - Я думал, ты ждешь меня на трибуне. Так ты знаешь уважаемых Малфоев. О, сейчас особый случай! - спохватился он, заметив, что юноша отвел глаза. Гарри отчего-то почувствовал, что знать эту белобрысую семейку - нехорошо, - Мы с ними не враги! Наши семьи дружат поколениями. Люциус, этот мошенник отказывается отдавать мне выигрыш. Говорит, ты его разорил!
- Шелвин, кому ты веришь? - брезгливо поморщился мистер Малфой, - Мне или ему?
На миг Розье замер и громко расхохотался:
- Ха-ха-ха! Ах ты - темный махинатор! Гарри, можно тебя на минутку? - он утянул удивленного юношу подальше в сторону: - Давай, сразу и закончим. Моя мама, она из тех, "старых" времен, и когда ты к нам придешь, обращайся к ней "мадам Р'озье". А лучше вообще молчи. Ждем тебя после праздников, до нас можно добраться по каминной сети, просто назови "третий Дом Волшебников". И вот еще что, - он, решаясь, подергал себя за круглую бороду, - Все знают твою историю, и о том, что ты полукровка тоже. Я уже давно отбросил эти предрассудки. Но вот мадам Р'озье держится чистокровных традиций. Она хочет, чтобы все было по правилам.
- Свидетели, - сделал очевидный вывод Гарри.
Чистокровные семьи! Они следят за своей репутацией, и презирают всех волшебников, рожденных обычными людьми без магических способностей. Чистокровные никогда не верили ему: такие семейки назначали самых незапятнанных, таких же как они, свидетелей. По мнению этих надзирателей он по определению не способен на нормальное волшебство, ведь его мама была магглорожденной, а значит принесла с собой грязь в его способности.
- И кто это?
- Малфои.
Юноша возвел глаза к потолку: а, может, ну их, Розье же сам не понимает, о чем просит! В тот же миг мысли снова обожгло. В ушах зашуршал звук перелистываемых страниц. И Гарри согласился, у него было оправдание: если наследие так напоминает о себе, то он действительно последняя надежда.
- А-а-а! - раздались детские крики.
Гарри обернулся: два белокурых малыша сцепились мертвой хваткой. Астория за плечи оттаскивала своего сына, а Невилл, страшась сунуть руки к ним, тянул Альба за его мантию.
- Он меня укуси-ил, - вопил Скорпиус.
Гарри в несколько шагов подлетел к Альбу и подхватил на руки.
- Па-па, он испо-олтил! - ревел его ребенок, - Ты мне сделал! А он, садовый гно-ом, отолвал ему у-ухо, я тепель спать не бу-уду!..
Альб держал свой порванный шарф, помпон же от него остался у Скорпиуса, зажатый у него кулачке, которых он сейчас совал всем подряд, показывая место укуса на своем запястье.
- Ему надо выдрать зубы! Мама, кусаться нехоросо! Отведи его в больницу!
- Спать ты будешь со мной, тихоня, - Гарри погладил по вздрагивающей спинке. Воротник его мантии стал уже весь мокрый, - А шарф починит Липка.
- Гарри, я не заметил... - растерянно оправдывался Невилл.
И точно таким же выглядел молодой Малфой - папа Скорпиуса, он все порывался подойти к своей жене с сыном, но почему-то оставался на месте.
- Мистер Поттер, - вмешался хмурый и рассерженный лорд Малфой, - Если у Вас нет средств, чтобы купить настоящую игрушку, Вы могли обратиться в Ваше Министерство! Там сейчас есть множество фондов для бедных волшебников. Я регулярно отчисляю туда пожертвования.
Гарри теперь точно знал, что вот сейчас он выскажет все, что думает: какое право он имеет такое говорить?! Этот заколдованный шарф - мелочь по сравнению со всеми странностями их семейства!
Положение спас Чарли, который неслучайно натолкнулся на них. Он поднимался по покатому склону, на ходу снимая свои толстые жаростойкие перчатки, вся его форма была такой же прочной на вид, а на коленях и локтях она собиралась потертыми складками. Это был молодой человек - уже мужчина - с рыжими волосами, сейчас мокрыми и прилипшими ко лбу и вискам.
- Невилл, ты где застрял? Дракона уже утащили. Наши сейчас его упаковывают как конфетку, а тебя все нет! С щитами что делать?
- Не вздумайте их трогать без меня! - вскричал Лонгботтом и перепуганным побежал на освещенную арену.
- Привет, Гарри, - знакомый драконовод протянул ладонь и крепко, от души пожал, - Тебе идет! Все это - здорово выглядишь. Невилл сказал, что ты где-то затерялся здесь. Не может быть... - разглядел он за Гарри семейство Малфоев.
Люциуса резко перекосило:
- Во имя всех святых! В этом мире есть место, где нельзя встретить Уизли!!! - и лорд Малфой нетерпеливо обернулся: - Драко, - Скорпиус, возьми себя уже, наконец, в руки! - мы уходим.
Астория надменно кивнула Гарри, уводя покрасневшего сына, а Розье, нагнав быстро удаляющегося отца Малфоя, взял того под локоть, лишая удовольствия мага махать своей любимой увесистой тростью. Гарри смотрел им вслед с облегчением, только прямая спина в парадной черной мантии и белокурый затылок самого Малфоя ему не давали покоя - у юноши осталось стойкое чувство, что он повстречал незнакомца.
- Чарли, а ты знаешь Малфоев?
- Лично не знаком, и еще бы столько же не знать! Ты Форе д'Орьен заглянешь? Мы тебя там ждем! Так что будь обязательно.
Второго сына Уизли окликнул Невилл с арены - какой-то очень упертый кусок древесины не хотел отдираться, и Чарли, попрощавшись, поспешил к нему на помощь.
- Папа, кто это? - тихонько спросил Альбус.
- Брат Рона.
- Как дядя Билл?
- Угу, - подтвердил Гарри.
Они незамеченными покинули сам ипподром по проходу над трибунами - людей стало уже гораздо меньше. Волшебники столпились в галечном помещении у стены с окошком, в котором Гарри спрашивал скучающего тотализатора в берете. Маги трясли над головой бумажкой, и каждый требовал, чтоб ему дали ответ: как так получилось, что он остался без денег?! Гарри бесшумно проскользнул сквозь толпу. У него с одиннадцати лет была мантия-невидимка, и шаг давно стал легким и тихим, а с теперешней должностью руководителя Отдела СОЗнаний он научился быть незаметным и без всякой волшебной мантии. Альбуса юный папа с рук так и не спустил. Только они вышли на улицу, как сын будто обмяк: безвольно свесил руки, ноги, а голову устало положил Гарри на плечо. На углу банка Гринготтс юноша аппарировал в коридор их гостиницы. Они никого не встретили, только лифт гудел, работая. И они спокойно вернулись к себе в номер.
Когда ребенок уже сопел под теплым одеялом, его папа еще долго не находил себе места: что же случилось с Малфоем? И его жену Гарри не помнил, нет, в Хогвартсе он точно не мог всех знать, но нельзя же настолько не видеть очевидное - наверное, Малфой уже тогда общался с ней. Люциус, казалось, тоже старался не замечать Асторию. Гарри помнил как отец и мать Драко, - и кстати, где она? - готовы были пожертвовать всем и предать Темного Лорда, лишь бы спасти своего сына. Теперь же Люциус делал вид, что с его сыном все в порядке. А Гарри в это не верил! Они будет у него свидетелями у Розье - он повнимательнее приглядится к ним.
Уставший юноша долго ворочался, сминал подушку и случайно сбрасывал очки на пол. Только ровное и тихое дыхание сына под боком успокоило его. А утром он проснулся от того, что ему, наверно, хотели сломать ноги:
- Папа, вставай! Папа, Лож-дество, вставай! - Альбус скакал бланджером по кровати, - Папа, оле-ень! Смотли, олень! - показал он стеклянный шарик, внутри которого скакал угловатый прозрачный олень, стекло покрывалось внутри изморосью, и тут же узоры таяли в тепле детских пальцев.
Гарри не хотел, но проснулся - еще не хватало, чтоб эта штука скатилась на его согретое тело:
- Тихоня, олень что значит? - пробормотал Гарри.
- Это Лоздество, ты так сказал!
- А Рождество - это что? - Гарри надеялся услышать про праздник и обязательный семейный ужин.
- Это пода-алки!
Молодой папа лишь разочарованно фыркнул: что ж раз подарки - значит все-таки тупик Античности снова навестят.
- Люмос, - тихо он прошептал, зажигая огонек.
Адреса на пергаменте не было, зато была толстая сургучная печать с непонятным рисунком шестеренки или цветком. Юноша с хрустом сломал ее и развернул: внутри которой оказались два зеленых билета с завитушками и записка:
"Мсье Поттер, думаю, вряд ли вы согласитесь встретиться наедине, по-этому приглашаю Вас на "Жабий ипподром" в тупике Античности, в шесть вечера сегодня. Надеюсь на Ваш скорый ответ.
Со всей искренностью и надежной на лучшее, Шелвин Розье".
А внизу дописано другими чернилами: "Билеты - это подарок, даже если Вы откажитесь от встречи".
Гарри мрачно опустил послание: кто-то знал, что он здесь и, самое главное, что он не один - билетов точно было два. Юноша рассеяно обернулся и натолкнулся хитрый взгляд из-под одеяла. Поняв, что его заметили, Альбус тут же юркнул обратно. Гарри безнадежно вздохнул и полез за пером с чернильницей в свой старый рабочий сундук. Тот принялся ворчать, но со стуком палочки и заветными словами стих, а Гарри сел за журнальный столик писать ответ, поеживаясь от морозного воздуха.
"Мсье Розье, я согласен, - Гарри задумчиво потер переносицу: он действительно Поттер и как же многое он должен! - буду не один.
Гарри Поттер".
Сложил лист и отдал сове, та с "уханьем" выпорхнула в окно. А Гарри сел писать еще письма: Липке и Рону. Домашнего эльфа надо предупредить заранее о походе в Гринготтс, а лучший друг, может, что-нибудь сможет узнать от этом загадочном Шелвине Розье - сам Гарри не помнил никого такого, только что-то знакомое было в имени. Юноша мучился сомнениями. Закончив, он неуверенно подошел к открытому окну. Теперь Гарри прекрасно понимал, почему Гермиона так редко ему писала, когда они еще учились.
- Сова, мне нужна сова, - юноша позвал в светлеющее небо. - Со-ва! - прикрикнул он и тут же вспомнил: "Здесь же и птицы понимаю только на французском!" - Сова, мне срочно нужна сова! - прокричал Гарри в утренние сумерки. Вдруг снаружи что-то грохнуло:
- Сова?! Какая к дьяволу сова? Совсем рехнулись?! - эхо мужского голоса отскакивало от зданий, - Катитесь к себе и там орите в такую рань, чокнутые! - Гарри вжался в стенку сбоку от окна - он определенно не любил пользоваться совиной почтой среди магглов! Что-то опять хлопнуло, и в наступившей тишине очередная птица спланировала в их номер. Она опустилась на то же кресло, что и ее предшественница, и, неестественно повернув голову, уставилась на вызвавшего ее волшебника желтыми глазами.
- Вот, - Гарри протянул ей первое письмо, - это на Кленовый холм. А это, - он показал второе, - в Нору.
С непонятным "Сплю-у! У-у!" сова стала примеряться к окну, нагло игнорируя Гарри, но он не собирался ее отпускать и загородил ей путь.
- Тебя покормят, - быстро убеждал он ее, - и там и там. И ты сможешь отдохнуть - в Норе совятня есть! - они смотрели друг на друга, и птица сдалась: она неуверенно протянула когтистую лапу, к которой был привязан мешочек. Свободные совы работаю на себя. Гарри задом дошел до двери, там в пуховике у него деньги. Юноша отдал ей два серебряных сикля, и серая посланница, выхватив у него послания, бесшумно выпорхнула в окно. Гарри, наконец, смог его закрыть.
Он совсем замерз и окончательно проснулся, но все равно залез обратно под одеяло, было ведь еще раннее утро.
- Хо-ядно! - взвизгнул Альб и постарался отползти, но Гарри его крепко прижал и подул в макушку так, что белые волосики взъерошились:
- Спи, тихоня.
- Папа - холодный, - еще раз буркнул Альбус. А его папа думал о странном письме и незнакомце, написавшим его.
Лишь к обеду они спустились в холл гостиницы. Вчерашний длинноносый портье неверяще, даже с негодованием, разглядывал свой толстый журнал, мужчина крутил его и так и это, и постоянно повторял: "Ерунда какая-то!" Он заметил их, только когда они с Альбом подошли вплотную к стойки.
- Молодой человек, - нахмурился служащий, - если Вам вдруг что-нибудь нужно, то в номере есть телефон! И Вы можете позвонить! - Гарри как раз собирался спросить о завтраке, - Даже если Вам нужна сова или, не дай Бог, колибри! - юноша, смутившись, кивнул - покушать они могут где-нибудь еще.
Всего в квартале они нашли уютное кафе "Настроение", насквозь пропитанное запахами выпечки и еловых шишек, с огромными черно-белыми портретами во все стены. У Гарри была с собой книга, обернутый бумагой: на обложке красовалось качающееся надгробие с надписью "Цепи смерти и нити жизни" - юноша никому не хотел показывать эту потустороннюю жуть, Альбус же печально размазывал склизкую овсянку по-французски - с молоком, орешками и медом. Гарри слегка завидовал малышу, со вздохом перелистывая книгу и освежая знания по своей специализации. Завтрак плавно перетек в обед, после которого Поттеры отправились гулять по улицам вдоль дорог. Ребенка просто поразили цветные кроны деревьев, обвитые гирляндами огней - он все спрашивал: почему они горят и не дымятся, удивив троллейбус, Альбус возмутился - зачем автобус привязали, и испугался до рева "неправильных" колдографий, проходя мимо витрины торгового центра с телевизорами. Когда они неспешно пересекали небольшую площадь с круглыми часами, Гарри заметил, что времени уже не осталось.
Альб подергал за штанину:
- Папа, а ми пойтем?
Задумавшийся родитель оглянулся на него:
- Да, пойдем, - он уверенно направился к гостинице. Все-таки надо переодеться и собраться, - Какую мантию хочешь сегодня надеть? - когда они вернулись в номер, Гарри положил предварительно отобранную стопку перед Альбом на кровать.
Ответа не последовало. Альб всегда сам выбирал себе одежду, и сейчас ребенок одну за другой разворачивал мантии и с сопением прикладывал к себе. Гари тоже этим вечером был одет подобающе: темно-красная с черной тесьмой по краям мантии, и еще он нашел свои туфли со шнурками, не совсем новые, но удобные.
- Воть эту! - Альб выбрал тоже темно-красную как у папы мантию.
- Тогда еще и шарф, - добавил Гарри, ребенок ответил недовольным взглядом, - Альбус, может свой любимый наденешь? - очень участливо спросил его папа. Малыш на миг замер и с громким гиканьем кинулся к полкам. Гарри чертыхнулся, и, выдернув палочку из-за уха, призвал несчастный предмет. Сын побежал теперь обратно с криком "Моё-о!". Юноша поспешно повязал белый с помпонами шарф, подхватил ребенка на руки и вышел из номера, захлопнув дверь. Уже в коридоре он махнул палочкой, словно проткнул пространство, и тихо прошептал: "Либерато Гарри Поттер", запирая помещение.
- Задержи дыхание, - Альбус, глотнув воздуха, зажал себе нос и надул щеки. И родитель крутанулся вокруг себя, точно представляя пункт прибытия. Один миг, и рывок их выдернул на улицу, полной шума, звона колокольчиков и снующих людей. Малыш, вцепившись в папу, хотел раскричаться со слезами, но заметив вокруг столько народу, уткнулся в мантию родителя: он ненавидел аппарацию!
Они оказались на улице перед мраморной лестницей банка Гринготтс, по которой люди спускались и поднимались. А с боку от огромных массивных дверей на стремянке стоял гоблин в голубой ливреи и сбивал лопатой рождественские бубенчики - какой-то шутник подвесил их над входом, и теперь они беспрестанно звенели. Гоблин скрипуче ругался себе под нос. Гарри спрятал усмешку и, будто ничего и не увидел, пошел вдоль белоснежного здания, обходя его со стороны. Зайдя за него, они увидели огромное, яркое озеро белого электрического света.
- А сто это? - отмер Альб, и по-сильнее вцепился в папу.
- Жабий ипподром, - ответил Гарри, он заметил, как по каменной кладки, ограждающей этот ненормальный участок, важно шли волшебники, они все также были одеты в мантии, где-то впереди люди спускались и пропадали из виду.
- Забий тлон? - переспросил мальчик.
- Жабий трон бывает только в сказках. Жабий ип-по-дром, - по слогам сказал Гарри и, как и другие пошел вдоль необычного поля.
- А, а... А посему?! - выдал малыш все вопросы разом, от нетерпения больно брыкнув ногами.
- Что почему?
Сам Гарри думал, как попасть внутрь. Неожиданно на одном из его шаге кладки под ногами не оказалось - и юноша чуть не рухнул вниз, Альб опять задержал дыхание. Гарри аккуратно спустился в большое, просторное помещение, полное шумного народа. Стены, пол и потолок были выложены гладкой речной галькой, из-за чего все казались рельефным, углы - закругленными, а под ногами как будто выстилалась самая настоящая мостовая. Маги все время перемещались и здоровались, пожимая руки и приподнимая шляпы. Отовсюду слышалось "Как Ваши дела?", "Давно, давно, а как он вырос-то!", "Ооо, не может быть!.." Гарри даже подумал, что они попали в какой-то клуб! В самой дальней стене он заметил два окошка, на одном из них висела деревянная табличка "Билетов на ипподром нет! Совсем нет!" "Значит, все-таки правильно попали," - с облегчением подумал Гарри. В соседнем же окне сидел скучающий волшебник в берете как у художника, он подпирал худой рукой подбородок и скучающе жевал черную лакричную палочку. Гарри пошел к нему, решив, что этот служащий уж точно подскажет направление. Альбус же отчаянно крутил головой, стремясь рассмотреть все и сразу - Гарри не удивился бы, если она в конце концов открутилась.
- Мсье, - привлек юноша внимание, - скажите, как пройти на ипподром?
Мужчина указал дорогу той же лакричной палочкой:
- Налево, прямо, там - за ворота.
За спиной мсье стояла школьная доска с выведенным мелом буквами "т-о-т-а-л-и-з-а-т-о-р" и именами ниже, напротив "Кровавой Мэри", "Жабы", "Стефана" и "Томаса" стояли самые большие числа, а вот у "Короля Лира" красовался ноль.
- Ставку, мсье? - оживился мужчины, вытащив книжку, перо и обгрызенный мел и, наконец, отложив обмусоленную палочку, - Не робейте, я дам вам фору один к двадцати, что "Короля Лира" не съедят.
У Гарри ладошки вспотели. Как можно на бегах кого-то съесть?! И ему стало очень обидно, что его, приезжего, держат за простака: на этого "короля" никто не ставит! Отказавшись, юный папа опустил-таки ребенка на пол, и взяв того за руку, повел, куда указали.
- Гарри-и! - раздался чей-то крик, юноша решил не заметить - не его одного зовут "Гарри".
- Папа, - сказал Альб, вторя окрику.
- Гарри! Да постой же ты! - юноша обернулся, узнавая голос. Это Невилл! Даже искать не пришлось: конечно, тот и раньше был выше него, но, повзрослев, Невилл раздался в плечах, и теперь друг расталкивал людей грудью, думая, что вскользь протискивается, а маги возмущено оборачивались. Но это видел только Гарри, - Привет! И мелкого Поттера с собой взял! А то все один - да один. Я не ожидал тебя здесь встретить, но я так рад тебя видеть! - у него странно блестели глаза, он уже тряс ему руку, пожатие вышло очень крепким.
- Мы на выходные, - ответил юный папа и подтолкнул дитя вперед, - Альбус, что надо сказать?
Малыш уцепился за папину мантию и что-то неразборчиво буркнул под нос.
- Невилл, меня зовут Невилл - ты опять забыл.
- Ты же должен быть в Румынии.
У Лонгботтома же диплом, как он здесь оказался?!
- Полевые работы, - будто все объясняя, взволнованно выпалил Невилл и на поднятые в удивлении брови Гарри радостно улыбнулся: - Я работаю над огнеупорным лесом! Если скрестить Одетую Акацию с Мандрагорой Наголистной, то получится великолепный гибрид. Понимаешь, драконы отказываются размножаться на голых горах. Им нужен лес - и это самое сложное, - Невилл уже заложил руки за спину как отменный профессор и сам вел их дальше, - Новорожденные Мандракации должны расти в опилках секвойи, но они же чешутся, разрывают горшки и сбегают. Мы ничего не могли поделать, их даже на цепь сажали. И знаешь что?
- Что? - машинально переспросил Гарри.
- Флоббер-черви, - заявил Невилл. Юноша почувствовал, как его мозг тихо заскрипел. Его друг, видно, чего-то ожидал от него, и, не дождавшись, стал разговаривать как с ребенком: - Для размножения драконов - нужен лес.
- А разве не запретили их разводить?.. Конвенцией магов от тысяче семьсот девятого года?
- Румынских длиннорогов практически всех перебили из-за их золотых рогов. Так что, они - сплошное исключение. Разве тебе Гермиона не рассказывала про "помощь в восстановлении доверия магических существ"? - Гарри отрицательно помотал головой, - Странно. Это ее идея, нам помог отдел регулирования и контроля за магическими существами и животными. Сейчас в Румынии это самый шумный проект. Оказывается, нужны деревья, которые бы не горели и могли бы в случаи чего уползти, в заповеднике мелкое поколение подрастает, дракончики все палят и ломают. Правда, наши Мандракации ужасно кричат. Но для драконов это не смертельно: они только лишь на пару дней глохнут.
Гарри стало неудобно, он столько раз оставлял Альба в Норе, и ни разу не поинтересовался, чем Гермиона занимается, и в Министерстве он ее часто видел.
- А здесь, - продолжал Невилл, - мы проверяем щиты, они теперь из Мандракаций сделаны. Гарри, ты когда-нибудь был на жабьих бегах? - юноша снова отрицательно покачал головой, - Жабы, когда не могут убежать от дракона, прячутся под небольшой защитой. Было столько несчастных случаев из-за того, что щиты не выдерживали, но теперь все будет по другому. Представляешь, заповедник для чистоты эксперимента прислал настоящего Румынского длиннорога! Живая легенда. Руководство решило еще и подзаработать. Ты же видел - все билеты раскуплены!
Они подошли к черным ажурным воротам, за которыми было темно как в пещерах гоблинов - весь свет был направлен в потолок и сходился в одном огромном круге, который слегка дымил. Гарри понадеялся, что это все-таки водяной пар. У него зашевелился карман, и от туда выпорхнули два билета, в воздухе они сложились самолетиками и принялись кружить над головами, зазывая внутрь своим зеленоватым мерцанием.
- Ну, билеты вас приведут, - махнул куда-то вглубь Невилл, - Чарли сейчас на поле - готовит нашу звезду. Правда, вы его не увидите. Длиннороги не любят яркого света: мы все прожекторы направили в потолок, у нас из-за этого ненормальное озеро сияет на улице. Дракон наверно потом взбесится, когда их опустят.
- Чарли тоже здесь? - переспросил Гарри.
- Конечно, - ответил друг, осматривая свои ботинки, - а где же ему быть? Он ни за что не пропустит такое событие. Мне пора.
- Да, увидимся, - сказал Гарри и обратился к тихому сыну, - Что нужно сказать?
- До-си-да-ние! - звонко попрощался Альб, малышу надоело их слушать.
Самолетики привели в середину трибуны, над их местами они ярко вспыхнули и осыпались пеплом. Вокруг большинство сидений уже были заняты, и по всему периметру арены в темноте сгорали такие же билеты. Рядом кто-то переругивался, видно, один маг другому отдавил в потемках ногу. Во всем зале царила атмосфера всеобщего нетерпения.
От переживаний Альбус не выпускал край папиной мантии. А Гарри прикидывал: показалось или нет, что Невилл вдруг в конце замялся? С чего бы? Возможно, тот переживал из-за жабьих бегов, ведь у Лонгботтомов когда-то была жаба. Тут еще и этот эксперимент.
Вдруг над ними навис внушительных размеров мужчина, в полумраке он был как шкаф с накинутой тканью. Гарри отчетливо разглядел его круглую бороду, мясистый нос и гладко зачесанные назад волосы:
- Здравствуйте, мсье, - удивительно, но он говорил на родном для них языке без акцента, - Или мистеры? Вам как удобней, мистер Поттер?
- Можно просто Гарри, - ответил юноша, - Здравстуйте, Вы - Шелвин Розье?
- Можно просто Шелвин, - в тон ответил незнакомец и, подобрав полы своей широкой накидки, уселся рядом с Альбом, - А тебя зовут?
- Альбус, - ответил за ребенка Гарри, так как малыш оцепенел, - Зачем Вы нас пригласили?
- Так как же! Такое мероприятие нельзя пропустить, - мужчина сцепил руки перед собой и замолчал, а потом неожиданно спросил: - Вы действительно Гарри Поттер?
Гарри насторожился: за его ответом на этот вопрос обычно следовало много восклицаний, что "этого не может быть". Волшебники все прибывали на трибуны, и пустых мест практически не осталось.
- Я тот, кто я есть, - тихо ответил юноша.
- Видите ли, Гарри Поттер. Я хочу... Мне очень надо... Нет, я должен поговорить с папа! Дело в том, что он давным-давно умер, лет двадцать назад.
- Ваш папа - призрак?
Мужчина глухо усмехнулся: точно - нет. И Гарри сильно задумался. Остается два варианта: или найти Воскрешающий камень, и вызвать покойного на разговор, или отправить Шелвина Розье туда к мертвым.
- Вы должны мне помочь, поймите, пифия сказала, что Вы моя последняя надежда!
Свет резанул по глазам - прожекторы опустились, озолотив арену - дракон взревел, но Гарри ничего не видел, в его голове клеймом выжглось: "Каждому - своя душа, безразличие бездушно". Разум забился в агонии. По щекам текли слезы.
Проклятая книга Поттеров! Бабушка после смерти деда оставила безумное завещание: признай себя наследником и получи наследство. Для этого надо было быть всего лишь Поттером! Его архивариус открутил бы своему начальнику уши, если бы знал, куда Гарри влез! Отец был умнее - он оставался Джеймсом Поттером и был волшебником, но старательно забыл про наследство. А крестный так вообще всю фамильную библиотеку выкинул! Гарри не знал про завещание одинокой бабки с обязательным "знать и следовать"! И теперь этот долг под обвиняющее шуршание страниц бился в мыслях. Не выдержав, Гарри выдохнул:
- Я помогу... - страшное наваждение отпустило.
"Зачем мне это надо было!.." - юноша потер глаза под овальными очками. Вокруг стоял невообразимый шум: трибуны ликовали, Шелвин вместе с остальными вскочил на ноги и с радостью гудел:
- Началось! Наконец-то! Король Лир, вперед!
Только сын рядом обеспокоенно вглядывался в лицо папы.
- Все хорошо, - прошептал Гарри и обнял его.
Шелвину Розье точно не понравится его помощь. Гарри мрачно наблюдал, как судья в завитом парике оглушительным хлопком пустил вскачь с белой линии гигантских жаб. Темно-зеленый дракон раздул ноздри и, прижав голову к земле, вспахал ее золотыми рогами, которые загибались к его массивной челюсти и выглядели как бивни у слона. Миг он шевелил опутанными цепями крыльями, а в следующий - с ревом сорвался вслед за жертвами.
- Папа, - тихо всхлипнул Альб, - он их убьет?
- Ха! До них еще добраться надо! - их сосед показал в конец арены, - Там финишная прямая, но жабы глупые - мало кто ее пересекает. Скачки закончатся тогда, когда все бегуньи будут под щитами или в желудке у дракона. Победит та, что спрячется за финишем. Какая красавица! Гарри, ты смотри - как гладко идет!
Жабы как мячики летели по всему полу в разнобой и кто куда, а дракон с азартом нагонял свою первую жертву: красную, самую большую и неуклюжую, она была уже под его самой мордой, и тот в запале дышал черным дымом на нее.
- Почему он не плюет огнем? - спросил Гарри, он сам замер, как и Альб рядом, и неотрывно следил - сейчас же произойдет чудовищное убийство.
- Это ведь Румынский! Он сначала закалывает рогами, а потом зажаривает добычу.
Тут ярко красная жаба высоко подпрыгнула, прижала лапы и снарядом нырнула в глотку пыхтящему дракону. Гарри, не верил: она сама это сделала, он видел! Люди повскакивали и закричали: "Да-а!", "Не-ет!". Длиннорог же громко захрипел и, сделав несколько пустых глотков, ринулся за следующей жертвой.
- Он ее съе-ел! - закричал Альб.
- Не переживай, - успокоил его Шелвин Розье, - Она выживет, и выйдет, ммм, с другой стороны. Пурпурные жабы всегда так путешествуют - в желудке у кого-нибудь, - их сосед дернул кустистой бровью и подмигнул. У Гарри сердце перестукнуло не в такт: он узнал волшебника, это был инспектор из Пограничного контроля! - А назвали ее "Кровавой Мэри", вовсе не потому что она красная, а потому что, эмм, с трудом выходит из своего транспорта! Страшно большая выросла.
Альб повернулся к папе за подтверждение, но Гарри сам онемел, и потому только решительно кивнул. На арене же длиннорог с нарастающим рыком теперь стал совершать невероятные виражи, оставляя жуткие росчерки на поле, и на неожиданных поворотах он оглушительно звенел цепями на перепончатых крыльях - едва-едва не заваливался. От него улепетывала такая же быстрая, уворотливая жаба. Ее невозможно было разглядеть, только то, что она синя-черная.
- Это Томас. Я тебе обещаю, что он забьется под щит! Трус, а не жаба! - раздосадованно крикнул, погрозив кулаком, Розье.
Волшебница, сидящая впереди, обернулась и сердито шикнула на них.
- Папа, купи, позя-ауста, - вдруг задергал за мантию его сын.
Вдоль нижних рядов шла разносчица в чепчике и длинном платье, она несла плетеные корзины и часто останавливалась около зрителей. Каким-то чудом Альб догадался, что эта женщина продает сладости, и малыш еще раз дернул его за рукав:
- Можно? Пазя-алуйста, - начал он канючить, - купи-и!
Розье подпрыгнул и замахал руками:
- Мадам! Сюда, сюда!
А Гарри досадно поджал губы - он думал, что эта вредная привычка - просить все, что захочется - у ребенка уже в прошлом.
- Бонсуар, милые! Что желаете? Лакричные палочки, какао-бобы, а, может быть, для такой лапушки шоколадную лягушку? - мадам улыбнулась Альбу.
Ребенок ничего не понял, что она сказала, и обиженно насупился. Гарри решил согласиться с милой женщиной и купил последнее. Шелвин же взял большой кулек жаренных какао-бобов. Они пахли очень вкусно и аппетитно, Альбус, вертя свою упаковку с шоколадной лягушкой, не мог оторвать глаз от жующего рядом мага, и сосед щедро поделился. Мальчишка запихнул себе в рот сразу горсть и тут же скуксился. Бобы оказались ужасно горькими - ребенок стал плеваться на пол, и у него потекли слюни на белый шарф. Недовольный Гарри, вынув палочку, заклинанием убрал это безобразие.
- Альбус это неприлично!
- Пасему непи-илично?
- Попробуй свою шоколадную лягушку, - предложил мсье Розье, Альб уже с неверием уставился на картонную коробочку, - Молодец, все на лету схватываешь! Попробуй. Это не та подделка, что ты ел у себя дома. Рецепт шоколада изобрел один местный, знаменитый аптекарь - он кашель лечил им. О, он был большим поклонником здешних жабьих бегов, наверно, потому у него и форма лягушки. Скорее всего он не различал их.
Гарри тоже покосился на упакованную сладость, юноша сильно сомневался, что шоколадом можно лечить, будь он хоть каким волшебным. По трибунам пронесся вздох, над ареной раздался громкий хлопок и громоподобный, усиленный заклинанием, голос судьи отразился от высокой крыши:
- Удаление Стефана! Немедленно!
- Что творит! Аха-ха-ха! - разразился Розье.
Очередная гигантская жаба неслась по ограждению арены, как будто оно не стояло и вертикально - по самой стене! За ней гнался полоумный дракон, целясь в нее рогами-бивнями и задевая сам барьер. Испуганные люди, сидящие внизу, бросались в рассыпную.
- Мсье Монтегю, Вы чем Стефана опоили?! - кричал судья на тренерскую скамейку, прижимая кончик палочки к своей шее. Оттуда в ответ что-то вопил мужчина, потрясая кулаками и краснея от усилий. Рядом с тренером заколдованной жабы Гарри вдруг увидел Чарли, рыжего как и все Уизли и в драконоводческой форме, он стоял, скрестив руки на груди и весело наблюдал за Румынским. Невилл же рядом с ним застыл столбом, и Гарри, мог бы сейчас побиться от заклад, что он сейчас пылает от негодования.
- Вы понимаете, о чем он говорит?! - спросил судья у коллег вокруг, - Штраф десять галлеонов!
Мсье Монтегю побагровел, сорвал с себя шляпу и с яростью швырнул ее. Зрители все дружно загудели, их улюлюканье переросла с единый монотонный рокот. На трибунах запустили палки-стучалки отбивать недовольный ритм, но магический инвентарь не видел разницы между скамейкой и человеком - в общий шум добавились абсолютно неприличные ругательства поколоченных волшебников! У Гарри руки сами потянулись зажать уши своему "все схватывающему налету" сыну, пока тот увлеченно уплетает шоколад.
Судья не выдержал:
- Господа! Господа, в следующем году наш с вами соотечественник еще раз примет участие! А пока за грубейшее нарушение... Монтегю, но ведь можно было как-то незаметно! - пробормотал он, и дальше его голос снова стал официальным: - Стефана снять с дистанции! За пререкание с судьей - штраф с выплатой по окончанию забега!
- Осталась только Жаба, - довольно погладил свою круглую бороду Розье, - Король Лир сегодня в счастливчиках самой судьбы, пифия мне проговорилась. Видишь, тот, что спокойно сидит? Он бы еще поквакал!
Громкий хлопок ознаменовал продолжение забега, судья что-то продолжил объяснять всем вокруг себя, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону - его завитый барашком парик постоянно съезжал. Гарри пытался угадать, что они так оживленно обсуждают. Он случайно посмотрел выше по скамьям и скис. Малфои. Точно они!.. Сам Малфой, его отец и... Не может быть! На коленях у девушки в меховой накидке сидел малыш: белокурый и верткий - его маленькая мантия вся скрутилась вокруг него. Гарри онемел: маленькие руки, миниатюрные с серебряными пряжками ботинки и пушистый подвижный комок на плече - клубкопух. Возраст малыша, наверно, как у Альба - так чему он удивляется? У других волшебников тоже есть дети. У Билла с Флер, или, вот - Тедди Люпин, его крестник.
- Давай! Давай, мои четыреста тридцать два галлеона, вперед! - Розье схватил Гарри за плечо и затряс, - Бестолочь! Впере-ед!
Юноша подумал, что оглох - в ушах звенело. На арене сменивший тактику длиннорог полз к двум жабам: одна сидела на небольшом деревянном щите и беззаботно смотрела в потолок, другая медленно, пригибаясь к полу, кралась к ней, а громадный дракон также медленно пыхтел за последней. Все испортили зрители: они так кричали и гудели, что крадущаяся жаба испугалась и побежала. Дракон ринулся за ней, обиженно ревя и выдыхая черный дым, и, наконец, очнулась жертва на щите - она пустилась вскачь наравне с соперницей, теперь обе жабы шли к финишу бок о бок.
Вокруг царил хаос: волшебники подпрыгивали и свистели, женщина внизу вцепилась в плечи мага, а тот даже не заметил: "Жа-ба! Жа-ба!" - скандировала толпа. Гарри пришлось подхватить Альба на руки, сын собиралось залезть под скамейку. Юный папа прижал его к себе, так как было бесполезно успокаивать - для этого пришлось бы кричать ребенку в ухо!
- Споткни-ись! - проревел паровозом Розье, перекрикнув всех.
И в тот момент Жаба зацепилась лапой за вторую и дальше покатилась кубарем. Король Лир первым пересек финишную черту и снарядом юркнул под белый щит. Вторая Жаба скрылась вслед за ним. Длиннорог с разбега налетел на защиту - доски жалобно скрипнули, но устояли, тогда он в бешенстве выдохнул пламя - щит уцелел! "Что ж, - подумал Гарри, - Эксперимент Невилла точно прошел успешно".
- Один к сорока! Ставка - один к сорока!.. Я богат! Я вернусь на родину! Гарри, ты мне приносишь удачу! - заливался слезами радости их громкий сосед.
Юноша ничего не понял:
- Вы про что говорите?
- Мой родной дом - он на Островах, а ключ от него запрятал мой папа, когда бежал от туда. Там осталась такая мастерская! Стрясу выигрыш с тотализатора - и приведу его в порядок, и ключ мы вернем - договорились же, только надо лично спросить у папа.
Гарри согласно кивнул, пряча недовольство внутри.
- Я быстро, ты подожди! - громадный маг вскочил, - Зря этот шарлатан так ухмылялся, когда считал мои золотые! - Шелвин Розье ушел вдоль их ряда, задевая стоящих и отдавливая ноги сидящим, которые все еще не веря смотрели на финиш, там уже пять или больше драконоводов окружили разъяренного, свирепого длиннорога.
У Гарри пришла мысль: раз уж он должен отправить Шелвина Розье к мертвым - еще же и вернуть обратно надо! Ему понадобится мандрагора. Сок мандрагоры - лучшее средство для этого. Возможно у Невилла она найдется, самая обычная: без чесоточных опилок и успокоительных червей. Он подскочил, тихий Альб все также оставался у его на руках, и направился к тренерским скамейкам. Волшебники уже успели устроить кипучее столпотворение, Гарри быстро протискивался между ними. Невилла юноша увидел на уклонном спуске, тот стоял и внимательно наблюдал за освещенным полем.
- Невилл! - крикнул Гарри.
Друг обернулся и рассеянно кивнул. Вокруг ревущего дракона бегали драконоводы, они пытались ухватиться за свисающие с крыльев цепи и отвлекали все внимание разбушевавшегося зверя на себя. А рога блестели очень, даже страшно близко от людей. Гарри подумал, что жаростойкая форма в этот раз им не поможет, Розье сказал: "Сначала закалывает - потом сжигает." Он опустил ребенка на пол - юноша уже не чувствовал рук, Альб на это некрасиво разревелся.
- Альбус! Ты пол дня провел на мне! Невилл, Чарли знает, что делает, - подойдя к начинающему гербо-фитоологу, Гарри решил ободрить того.
Драконоводы повисли на цепях и махали палочками, выкрикивая заклинания. Темные бока осыпали огненные искры, дракон качался, расчерчивал огромными когтями поле, но стоял. И практически под его лапами белел яркий финишный щит, под ним до сих пор сидели две бегуньи.
- Куда?! Раздавит же! Куда они его тащат? - спросил Невилл у него.
Гарри пожал плечами - он не знал как правильно усмирять дракона. За криками Альба, он вообще ели слышал друга. Ребенок голосил, уже не стесняясь, утирая несуществующие слезы его темно-красной с черным тесьмой мантией.
- Па-апа, возьми наза-ад!
Гарри призвал спокойствие - у сына был тяжелый день. Он достал палочку - Альбус вмиг затих - его папа замысловато взмахнул ей, и детский белый шарф превратился в игрушечного вязанного белого кролика и скатился ребенку в руки. Альб ошеломленно заморгал: это его любимый шарф с помпонами! И... И не каждый день он получает такую игрушку - кролик шевелил ушами, и перебирал задними лапами, стараясь не упасть.
- Он останется таким до конца этого вечера. Если хочешь, ляжешь с ним спать.
От крыши стадиона под дружное "Сомниум!" отразилось яркое густое зарево, усыпляющее заклятье осыпалось частыми мелкими звездами на крылья дракона и скатилось по чешуйчатым бокам, растворяясь до последней искры. Длиннорог очень медленно, тяжело осел на землю и подтянул шипастый хвост к себе. Зверь послушно закрыл затуманенные глаза.
Гарри был восхищен, он хотел зааплодировать, но у него было слишком мало времени:
- Невилл, у тебя есть мандрагора?
- Зачем тебе? - удивился Лонгботтом.
- Для зелья. Поверь, ничего страшного!
- А просто свежий сок подойдет? - Гарри поспешно закивал, так будет лучше: ему не придется отжимать орущее растение в маггловском отеле на Шатобриан, - Совы совсем обнаглели - они откажутся нести мандрагору, ведь если она вылезет из горшка и увидит на какой высоте - она же перепугается и раскричится. А это, сам знаешь, смерть всем окружающим. Бабушка говорит, раньше совы умнее были. Представляешь, она хотела отправить мне подарок на Рождество - фамильный Лонгботтомский сервис. А сова отказалась: сахарница подпрыгивает и кусается. Но бабушка все упаковала, а та не согласилась! Как она только не спалила глупую птицу?.. Называй адрес, - он достал перепачканный блокнот с воткнутым в переплет карандашом, - сам я в гостях буду, так что отправлю почтой.
Только Невилл записал и поднял голову, как нахмурился, глядя куда-то за спину Гарри:
- Лучше уж драконы, чем эти, - тихо прошептал он.
Гарри оглянулся и тоже помрачнел: из верхней ложи степенно спускалось целое семейство Малфоев. Впереди шел отец Малфоя, он важно выкидывал свою трость вперед на каждом шаге. За ним, вздернув острый подбородок и презрительно поглядывая на всех, следовал его сын - Драко Малфой. На нем была торжественная черная мантия, а также бежевые брюки и в тон в ним клетчатый теплый пуловер. Могло бы показаться, что молодой Малфой передразнивает идущего впереди Люциуса, если бы не такое серьезное выражение лица юноши. В конце спускалась важная девушка в длинном платье с пуговицами под горло и в меховой накидке. На руках у нее был тот самый ребенок, которого Гарри заметил еще во время бегов. Малыш явно недавно плакал и сейчас безжалостно комкал клубкопуха, от чего зверек высовывал свой длинный, тонкий, розовый язык и обвивал им пухлые ручки мучителя. За исключением надменной девушки, все спускающиеся были до невозможности светловолосыми блондинами, Гарри этому не удивился.
- Какое совпадение, - остановившись, надменно протянул отец семейства. Он сложил руки на набалдашнике трости, - Два героя в одном месте. Господа, проявите благоразумие - предупреждайте общественность заранее, что оплот надежды - светлый ордер - вновь собирается.
- Мы же как все, просто отдыхаем, - пробормотал Невилл, ему тоже было неудобно, когда вспоминали об их славе, - Здравствуйте, мистер, - совсем сбившись, добавил он.
- Так-так, неужели вдова Лонгботтома, вложила в Вас больше, чем нужно для героя, - Люциус снисходительно заметил Гарри, - Га-арри Поттер. Ваше невежество уже вошло в историю. Ах, да-а, о Вас еще пишут, что Вас воспитали эти грязные магглы. Откуда Вам знать о правилах приличия? Вы же - сирота.
У Гарри треснуло спокойствие - этот маг не знает, совсем ничего не понимает, что значит вырасти без родителей! Когда перед глазами только образы - лишь отголоски душ, полупрозрачные, и красивое зеркало в пыльном классе, в котором приветливо и ободряюще улыбалась вся его мертвая семья. Воспоминание разрасталось внутри - хоть это он имел. Гарри ослабил хватку, и его палочка благодарно нагрелась в ладони. Он сдержится и ничего не ответит. А мистер Малфой внимательно наблюдал.
- И тем не менее магическое общество Вам обязано, - глава семейства приложил одну из рук к груди и поклонился, - Мое почтение.
- Гарри Поттер? - выскользнул вперед Малфой, - Тот самый Гарри Поттер?! Мое почтение! Это покажется необычным, но я предлагаю Вам свою дружбу. Вы ведь уже поняли, что не все волшебники одинаковы. И такие старые семьи, как у меня, Вам помогут разобраться в нашем мире, - он снял перчатку и протянул рука для пожатия.
У Гарри вытянулось лицо, гнев просто испарился, Невилл застыл его точной копией и тихо прошептал:
- По-моему, у него котелок - того!
- Драко, - Люциус отодвинул юношу назад, - Помоги своей жене. Вы должно быть не знакомы, - сконфуженный бывший школьный враг потянулся забрать своего ребенка, - Жена моего сына - Астория, и мой внук - Скорпиус Малфой.
- А-а-а, не тро-огай меня! - громко завопил внук Люциуса, - Ма-ама!
Дите забило ногами, и его мама опустила вниз, мальчик, оказавшись на полу, вцепился в ее юбку. Они с Альбусом действительно были одного возраста и роста. Скорпиус, заметив живого вязанного кролика у сына Гарри, нехорошо прищурился, а Альб, надувшись, отступил и спрятал игрушку за спину. Сам Малфой же не знал куда деться, и еще больше смутился. Гарри смотрел и не мог поверить: тот его не узнал! И изменившаяся внешность здесь не причем: это для других отросшие волосы, новые очки и одежда - прекрасная маскировка, но не для Малфоя же, с которым они столько времени проучились вместе и так люто ненавидели друг друга! Он для него вдруг оказался каким-то героем. Гарри нахмурился - Малфой, кажется, просто вообще не помнил о нем, и его поведение ему не нравилось.
- Я была на два курса младше, - возвышенно вещала молодая мама Невиллу, - Не мучайте Вашу память, мистер Лонгботтом, ведь я была на Слизерин, а Вы - на Гриффиндор, - но Гарри тоже ее не помнил: "Глупость какая-то! Что-то очень странное со всем этим семейством".
Неожиданно откуда-то из темноты боковых рядов вынырнул Шелвин Розье. Его прилизанные волосы торчали то тут то там. И словно разъяренный дракон он налетел на мистера Малфоя:
- Люциус, признавайся это ты?! - схватил он того за меховой отворот: - Это ты поставил больше чем я? Ах, ты - жадная пифия!..
- Замолчи! - Люциус выдернул воротник, у Розье между пальцев остались пушистые клочки, - Не забывай - кто тебе помог, и кто тебе рассказал о несуществующем Отделе, - он взглянул на Поттера.
- Гарри? Ты здесь? - удивился Розье и заметно добрее продолжил, - Я думал, ты ждешь меня на трибуне. Так ты знаешь уважаемых Малфоев. О, сейчас особый случай! - спохватился он, заметив, что юноша отвел глаза. Гарри отчего-то почувствовал, что знать эту белобрысую семейку - нехорошо, - Мы с ними не враги! Наши семьи дружат поколениями. Люциус, этот мошенник отказывается отдавать мне выигрыш. Говорит, ты его разорил!
- Шелвин, кому ты веришь? - брезгливо поморщился мистер Малфой, - Мне или ему?
На миг Розье замер и громко расхохотался:
- Ха-ха-ха! Ах ты - темный махинатор! Гарри, можно тебя на минутку? - он утянул удивленного юношу подальше в сторону: - Давай, сразу и закончим. Моя мама, она из тех, "старых" времен, и когда ты к нам придешь, обращайся к ней "мадам Р'озье". А лучше вообще молчи. Ждем тебя после праздников, до нас можно добраться по каминной сети, просто назови "третий Дом Волшебников". И вот еще что, - он, решаясь, подергал себя за круглую бороду, - Все знают твою историю, и о том, что ты полукровка тоже. Я уже давно отбросил эти предрассудки. Но вот мадам Р'озье держится чистокровных традиций. Она хочет, чтобы все было по правилам.
- Свидетели, - сделал очевидный вывод Гарри.
Чистокровные семьи! Они следят за своей репутацией, и презирают всех волшебников, рожденных обычными людьми без магических способностей. Чистокровные никогда не верили ему: такие семейки назначали самых незапятнанных, таких же как они, свидетелей. По мнению этих надзирателей он по определению не способен на нормальное волшебство, ведь его мама была магглорожденной, а значит принесла с собой грязь в его способности.
- И кто это?
- Малфои.
Юноша возвел глаза к потолку: а, может, ну их, Розье же сам не понимает, о чем просит! В тот же миг мысли снова обожгло. В ушах зашуршал звук перелистываемых страниц. И Гарри согласился, у него было оправдание: если наследие так напоминает о себе, то он действительно последняя надежда.
- А-а-а! - раздались детские крики.
Гарри обернулся: два белокурых малыша сцепились мертвой хваткой. Астория за плечи оттаскивала своего сына, а Невилл, страшась сунуть руки к ним, тянул Альба за его мантию.
- Он меня укуси-ил, - вопил Скорпиус.
Гарри в несколько шагов подлетел к Альбу и подхватил на руки.
- Па-па, он испо-олтил! - ревел его ребенок, - Ты мне сделал! А он, садовый гно-ом, отолвал ему у-ухо, я тепель спать не бу-уду!..
Альб держал свой порванный шарф, помпон же от него остался у Скорпиуса, зажатый у него кулачке, которых он сейчас совал всем подряд, показывая место укуса на своем запястье.
- Ему надо выдрать зубы! Мама, кусаться нехоросо! Отведи его в больницу!
- Спать ты будешь со мной, тихоня, - Гарри погладил по вздрагивающей спинке. Воротник его мантии стал уже весь мокрый, - А шарф починит Липка.
- Гарри, я не заметил... - растерянно оправдывался Невилл.
И точно таким же выглядел молодой Малфой - папа Скорпиуса, он все порывался подойти к своей жене с сыном, но почему-то оставался на месте.
- Мистер Поттер, - вмешался хмурый и рассерженный лорд Малфой, - Если у Вас нет средств, чтобы купить настоящую игрушку, Вы могли обратиться в Ваше Министерство! Там сейчас есть множество фондов для бедных волшебников. Я регулярно отчисляю туда пожертвования.
Гарри теперь точно знал, что вот сейчас он выскажет все, что думает: какое право он имеет такое говорить?! Этот заколдованный шарф - мелочь по сравнению со всеми странностями их семейства!
Положение спас Чарли, который неслучайно натолкнулся на них. Он поднимался по покатому склону, на ходу снимая свои толстые жаростойкие перчатки, вся его форма была такой же прочной на вид, а на коленях и локтях она собиралась потертыми складками. Это был молодой человек - уже мужчина - с рыжими волосами, сейчас мокрыми и прилипшими ко лбу и вискам.
- Невилл, ты где застрял? Дракона уже утащили. Наши сейчас его упаковывают как конфетку, а тебя все нет! С щитами что делать?
- Не вздумайте их трогать без меня! - вскричал Лонгботтом и перепуганным побежал на освещенную арену.
- Привет, Гарри, - знакомый драконовод протянул ладонь и крепко, от души пожал, - Тебе идет! Все это - здорово выглядишь. Невилл сказал, что ты где-то затерялся здесь. Не может быть... - разглядел он за Гарри семейство Малфоев.
Люциуса резко перекосило:
- Во имя всех святых! В этом мире есть место, где нельзя встретить Уизли!!! - и лорд Малфой нетерпеливо обернулся: - Драко, - Скорпиус, возьми себя уже, наконец, в руки! - мы уходим.
Астория надменно кивнула Гарри, уводя покрасневшего сына, а Розье, нагнав быстро удаляющегося отца Малфоя, взял того под локоть, лишая удовольствия мага махать своей любимой увесистой тростью. Гарри смотрел им вслед с облегчением, только прямая спина в парадной черной мантии и белокурый затылок самого Малфоя ему не давали покоя - у юноши осталось стойкое чувство, что он повстречал незнакомца.
- Чарли, а ты знаешь Малфоев?
- Лично не знаком, и еще бы столько же не знать! Ты Форе д'Орьен заглянешь? Мы тебя там ждем! Так что будь обязательно.
Второго сына Уизли окликнул Невилл с арены - какой-то очень упертый кусок древесины не хотел отдираться, и Чарли, попрощавшись, поспешил к нему на помощь.
- Папа, кто это? - тихонько спросил Альбус.
- Брат Рона.
- Как дядя Билл?
- Угу, - подтвердил Гарри.
Они незамеченными покинули сам ипподром по проходу над трибунами - людей стало уже гораздо меньше. Волшебники столпились в галечном помещении у стены с окошком, в котором Гарри спрашивал скучающего тотализатора в берете. Маги трясли над головой бумажкой, и каждый требовал, чтоб ему дали ответ: как так получилось, что он остался без денег?! Гарри бесшумно проскользнул сквозь толпу. У него с одиннадцати лет была мантия-невидимка, и шаг давно стал легким и тихим, а с теперешней должностью руководителя Отдела СОЗнаний он научился быть незаметным и без всякой волшебной мантии. Альбуса юный папа с рук так и не спустил. Только они вышли на улицу, как сын будто обмяк: безвольно свесил руки, ноги, а голову устало положил Гарри на плечо. На углу банка Гринготтс юноша аппарировал в коридор их гостиницы. Они никого не встретили, только лифт гудел, работая. И они спокойно вернулись к себе в номер.
Когда ребенок уже сопел под теплым одеялом, его папа еще долго не находил себе места: что же случилось с Малфоем? И его жену Гарри не помнил, нет, в Хогвартсе он точно не мог всех знать, но нельзя же настолько не видеть очевидное - наверное, Малфой уже тогда общался с ней. Люциус, казалось, тоже старался не замечать Асторию. Гарри помнил как отец и мать Драко, - и кстати, где она? - готовы были пожертвовать всем и предать Темного Лорда, лишь бы спасти своего сына. Теперь же Люциус делал вид, что с его сыном все в порядке. А Гарри в это не верил! Они будет у него свидетелями у Розье - он повнимательнее приглядится к ним.
Уставший юноша долго ворочался, сминал подушку и случайно сбрасывал очки на пол. Только ровное и тихое дыхание сына под боком успокоило его. А утром он проснулся от того, что ему, наверно, хотели сломать ноги:
- Папа, вставай! Папа, Лож-дество, вставай! - Альбус скакал бланджером по кровати, - Папа, оле-ень! Смотли, олень! - показал он стеклянный шарик, внутри которого скакал угловатый прозрачный олень, стекло покрывалось внутри изморосью, и тут же узоры таяли в тепле детских пальцев.
Гарри не хотел, но проснулся - еще не хватало, чтоб эта штука скатилась на его согретое тело:
- Тихоня, олень что значит? - пробормотал Гарри.
- Это Лоздество, ты так сказал!
- А Рождество - это что? - Гарри надеялся услышать про праздник и обязательный семейный ужин.
- Это пода-алки!
Молодой папа лишь разочарованно фыркнул: что ж раз подарки - значит все-таки тупик Античности снова навестят.
среда, 25 июня 2014
Кировск, когда-то давно я там была, хранились красивые воспоминания. Решила снова съездить, и... Все так же красиво, он расположен на перекате, как бы перевала, но пологом, все также перетекает из предлесья у подножья гор к громадным разработкам. Там, когда ходишь: или вверх, или вниз - прекрасные виды, огромные возможности. Но... как же он потрепанно выглядит, сам город.
четверг, 05 июня 2014
Хибины из города Апатиты.
суббота, 10 мая 2014
Многим бы я хотела сказать "спасибо" за возможность смотреть даже на такой салют.
22:00
22:00
суббота, 19 апреля 2014
04:59
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
А это уже сейчас, вчера за ним охоту устроила, так сказать для аналов истории =)
Это первое утро, когда мама его увидела, сразу фоткать стала, вот и пригодились =)
вторник, 03 декабря 2013
03:06
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 23 ноября 2013
11:39
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 13 ноября 2013
21:21
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 31 октября 2013
14:12
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 06 сентября 2013
21:25
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 18 февраля 2013
В одной далекой-далекой галактике, что называется Китето, жил-был зеленый человечек. Обычный нормальный зеленый представитель разумной цивилизации. И звали его типично – Брбршааризяйдр, или просто Тит.
Брбршааризяйдр сейчас откровенно скучал, буквально спал с открытыми глазами. А что? Он это вполне мог, и физиология его расы это позволяла. Вот только его преподаватель тоже был типичный представитель этой цивилизации и имел дурную преподавательскую привычку – незаметно подкрадываться сзади и от души в воспитательных целях треснуть чем-нибудь по затылку едва заметит характерный остекленелый блеск в глазах. И ему успокоение, и ученичкам – урок. Старый преподаватель очень трепетно относится к своему предмету, практически любовно, он над ним дрожит и всячески оберегает от столь буквально спящих талантов, а как же - Минералогия - такие воспоминания связаны у Старого с этим словом: авантюра, приключения, опасность. Поэтому Тит сейчас проявлял недюжинную выдержку и старался ни в коем случае не поддаться низкому соблазну, и если не прогнать, то хотя бы перенаправить сонливость на мечты и погрузившись в витиеватые раздумья ни о чем. Все равно, суть темы, о которой разглагольствует Старый, от внимания ускользала – скучно, нудно и неинтересно.
Тит был именно зеленым, впрочем, как и все остальные его сокурсники, сокурсницы, преподаватели, кураторы и прочее, прочее. Нет, были и другие китетцы: фиолетовые, белые, красные, черные; да мало ли их было, главное, что Тит зеленый, а это много что значит. Он – путешественник. Его раса делится на типы: зеленые – путешественники, красные – бойцы, черные – с этими скользкими личностями сразу все понятно – надзор. Так исторически сложилось. Почему? Толи предки чего-то там с наследственностью накрутили, толи остальные вариации путешественников отсеялись разумным отбором, сейчас это тайна, покрытая слоями истории. Говорят, зеленый цвет успокаивает иномирцев.
Вот прилетают разведчики на неизведанные планеты, а там что-нибудь разумное бегает, а кто ж знает об этом, закопаются они в исследования минералов, флоры и фауны, изучают веточки-цветочки, а им сзади местный абориген по спине бревном – бац, вот тебе и представитель фауны с представителем флоры наперевес, и нет больше разведчика. И что самое странное, зеленые разведчики по большей части не вызывают такой кровожадный интерес, а наоборот, при первой встрече иномирцы как бы залипают. Видимо, неожиданное осознание того, что в этом мире существует отличная от них, чуждая и непознанная разумная форма жизни, и что вот они – ее представители, зеленые, двуногие, большеглазые, и все это время иномирцы не были одиноки в бесконечном холодном космосе, вгоняет их в задумчивый ступор. Ну, или просто - кустами шебуршат, по камням ползают, бормочут призывы к какой-нибудь священной сущности – слежку ведут. А зеленым только это и надо: быстренько обзовут обнаруженную расу в честь себя любимых, а заодно и планету, все исследования по-тихому свернут, и поминай, как выглядели. И все по закону - планета в честь народа, и теперь она заповедник, собственность местных жителей; и себя ненаглядных увековечили и в справочник занесли.
Вообще, зеленые – они все такие, путешественники и естествоиспытатели, их жизни лиши – дай только себя в летопись бытия занести, но, как известно, в любой бочке пакости есть ложка гадости. Случаются и мелкие казусы. Недавно одна из развивающихся цивилизаций, подающая особые надежды на вменяемое восприятие мира и аналитический склад ума, чуть себе апокалипсис местного масштаба не устроила. Видите ли, у них заканчивается календарь на данное, текущее тысячелетие, что когда-то давно им зеленые всучили за какую-то прямо жизненно необходимую услугу. А дальше все – конец света, в прямом смысле слова. Ума не хватило многообещающим иномирцам продолжить летоисчисление.
Скандалу было не на одну галактику.
Черные шипели и плевались, что зеленые неисправимы, сколько не вдалбливай элементарные правила, сколько не отправляй под суд, сколько не подминай под контроль - все бестолку. Пришлось срочно под видом местных экспертов-экзорцистов засылать спецгруппу к апокалиптичным планетарцам, воскрешать в паникерах уверенность в завтрашнем дне и убеждать, что конца света не будет, во всяком случаи не в ближайшие пять миллиардов лет. А зеленых...
А зеленых, как обычно, под пресс общественного мнения и повальную переэкзаменовку всего чего только можно: и безопасности, и контроля контакта, и даже анализа симбиотического психоза. И где только откопали эту заумную дисциплину проклятые не одним поколением приключенцев черные бюрократы? Вот можно подумать, единственным календариком развивающимся истерикам травму душевную непоправимую нанесли. И все это – как мера пресечения рецидивов на будущее, ведь виновных за давностью случившегося так и не нашли, а показательно осудить и наказать кого-то надо.
Зеленые на настоящую, по их мнению, несправедливость ругались, позабыв про всякую высокоразвитую цивилизованность, а деваться некуда – время идет, работа стоит, опять же непоседливость дает о себе знать в виде вытягивающихся столбиков расходов – плюнули, переаттестовались.
Такие воспоминания под размеренный монолог Старшего, неспешно курсирующего средь делающих невпопад пометки учащихся, окончательно отключили Тита от реальности.
Брбршааризяйдр сейчас откровенно скучал, буквально спал с открытыми глазами. А что? Он это вполне мог, и физиология его расы это позволяла. Вот только его преподаватель тоже был типичный представитель этой цивилизации и имел дурную преподавательскую привычку – незаметно подкрадываться сзади и от души в воспитательных целях треснуть чем-нибудь по затылку едва заметит характерный остекленелый блеск в глазах. И ему успокоение, и ученичкам – урок. Старый преподаватель очень трепетно относится к своему предмету, практически любовно, он над ним дрожит и всячески оберегает от столь буквально спящих талантов, а как же - Минералогия - такие воспоминания связаны у Старого с этим словом: авантюра, приключения, опасность. Поэтому Тит сейчас проявлял недюжинную выдержку и старался ни в коем случае не поддаться низкому соблазну, и если не прогнать, то хотя бы перенаправить сонливость на мечты и погрузившись в витиеватые раздумья ни о чем. Все равно, суть темы, о которой разглагольствует Старый, от внимания ускользала – скучно, нудно и неинтересно.
Тит был именно зеленым, впрочем, как и все остальные его сокурсники, сокурсницы, преподаватели, кураторы и прочее, прочее. Нет, были и другие китетцы: фиолетовые, белые, красные, черные; да мало ли их было, главное, что Тит зеленый, а это много что значит. Он – путешественник. Его раса делится на типы: зеленые – путешественники, красные – бойцы, черные – с этими скользкими личностями сразу все понятно – надзор. Так исторически сложилось. Почему? Толи предки чего-то там с наследственностью накрутили, толи остальные вариации путешественников отсеялись разумным отбором, сейчас это тайна, покрытая слоями истории. Говорят, зеленый цвет успокаивает иномирцев.
Вот прилетают разведчики на неизведанные планеты, а там что-нибудь разумное бегает, а кто ж знает об этом, закопаются они в исследования минералов, флоры и фауны, изучают веточки-цветочки, а им сзади местный абориген по спине бревном – бац, вот тебе и представитель фауны с представителем флоры наперевес, и нет больше разведчика. И что самое странное, зеленые разведчики по большей части не вызывают такой кровожадный интерес, а наоборот, при первой встрече иномирцы как бы залипают. Видимо, неожиданное осознание того, что в этом мире существует отличная от них, чуждая и непознанная разумная форма жизни, и что вот они – ее представители, зеленые, двуногие, большеглазые, и все это время иномирцы не были одиноки в бесконечном холодном космосе, вгоняет их в задумчивый ступор. Ну, или просто - кустами шебуршат, по камням ползают, бормочут призывы к какой-нибудь священной сущности – слежку ведут. А зеленым только это и надо: быстренько обзовут обнаруженную расу в честь себя любимых, а заодно и планету, все исследования по-тихому свернут, и поминай, как выглядели. И все по закону - планета в честь народа, и теперь она заповедник, собственность местных жителей; и себя ненаглядных увековечили и в справочник занесли.
Вообще, зеленые – они все такие, путешественники и естествоиспытатели, их жизни лиши – дай только себя в летопись бытия занести, но, как известно, в любой бочке пакости есть ложка гадости. Случаются и мелкие казусы. Недавно одна из развивающихся цивилизаций, подающая особые надежды на вменяемое восприятие мира и аналитический склад ума, чуть себе апокалипсис местного масштаба не устроила. Видите ли, у них заканчивается календарь на данное, текущее тысячелетие, что когда-то давно им зеленые всучили за какую-то прямо жизненно необходимую услугу. А дальше все – конец света, в прямом смысле слова. Ума не хватило многообещающим иномирцам продолжить летоисчисление.
Скандалу было не на одну галактику.
Черные шипели и плевались, что зеленые неисправимы, сколько не вдалбливай элементарные правила, сколько не отправляй под суд, сколько не подминай под контроль - все бестолку. Пришлось срочно под видом местных экспертов-экзорцистов засылать спецгруппу к апокалиптичным планетарцам, воскрешать в паникерах уверенность в завтрашнем дне и убеждать, что конца света не будет, во всяком случаи не в ближайшие пять миллиардов лет. А зеленых...
А зеленых, как обычно, под пресс общественного мнения и повальную переэкзаменовку всего чего только можно: и безопасности, и контроля контакта, и даже анализа симбиотического психоза. И где только откопали эту заумную дисциплину проклятые не одним поколением приключенцев черные бюрократы? Вот можно подумать, единственным календариком развивающимся истерикам травму душевную непоправимую нанесли. И все это – как мера пресечения рецидивов на будущее, ведь виновных за давностью случившегося так и не нашли, а показательно осудить и наказать кого-то надо.
Зеленые на настоящую, по их мнению, несправедливость ругались, позабыв про всякую высокоразвитую цивилизованность, а деваться некуда – время идет, работа стоит, опять же непоседливость дает о себе знать в виде вытягивающихся столбиков расходов – плюнули, переаттестовались.
Такие воспоминания под размеренный монолог Старшего, неспешно курсирующего средь делающих невпопад пометки учащихся, окончательно отключили Тита от реальности.
давно не появлялась, но, в принципе, сразу об этом предупреждала
вот, просто решила отметиться
возможно сделаю себе отметку, так - для будущего, ну, допустим, о настроении, состоянии своем, и закрою доступ сюда. Зачем?
итого, что нового?
настроение меланхоличное, делать ничего не хочется
состояние... болею, ноги ломит, голова не работает, апатия всемирная, мысли вязнут в сером веществе и так далее и далее и далее. могу продолжать до... до чего же? ну, хоть до масштабного, фееричного, трагического конца нашего благосновенного желтого карлика. Эээ, то есть где-то около пяти миллиардов лет. Вроде так. Долго, да? Думаю, за это время успею достать всех, даже нашего неуловимого Боженьку и он явит свой светлый лик населению нашей планетки и устроит армагедец, и мы, наконец, уверуемся. А несчастая я буду виновата во всем.
вот, все
вот, просто решила отметиться
возможно сделаю себе отметку, так - для будущего, ну, допустим, о настроении, состоянии своем, и закрою доступ сюда. Зачем?
итого, что нового?
настроение меланхоличное, делать ничего не хочется
состояние... болею, ноги ломит, голова не работает, апатия всемирная, мысли вязнут в сером веществе и так далее и далее и далее. могу продолжать до... до чего же? ну, хоть до масштабного, фееричного, трагического конца нашего благосновенного желтого карлика. Эээ, то есть где-то около пяти миллиардов лет. Вроде так. Долго, да? Думаю, за это время успею достать всех, даже нашего неуловимого Боженьку и он явит свой светлый лик населению нашей планетки и устроит армагедец, и мы, наконец, уверуемся. А несчастая я буду виновата во всем.
вот, все
среда, 18 июля 2012
Осенняя морось, сумрачный город, желтый электрический свет.
Рабочие как тени бредут домой, по пути заходя в магазины. Пробки давно уже рассосались, позволив размеренно ехать машинам.
Довольно поздно Нана возвращалась домой уставшей и подавленной.
Сумеречный вечер, казалось, тоже запоздал, день длился нескончаемо долго. Перегорающая лампочка на подъезде мерцала над входом тусклым светом. Слышался гул лифта, работающего где-то на верхних этажах. Судя по звукам, Нана могла сказать, что только что он кого-то довез до места назначения и сейчас закрывал двери, чтобы отправиться за следующим пассажиром, вызывавшим его. Но ей было абсолютно все равно, так как ее квартира на втором этаже, и что бы попасть туда, нужны ноги, а не лифт.
Нана всегда была очень наблюдательным человеком, и многое могла рассказать, просто наблюдая и прислушиваясь к вокруг происходящему, но всякий раз предпочитала оставлять свое мнение при себе.
Сегодня был трудный день, всем ее умственным способностям пришлось работать на пределе, от того все чувства сейчас были приглушены. Стоя возле своей двери, она достала ключи и, бренча, провернула несколько раз. Украдкой бросила пару взглядов за спину и быстро скользнула в приоткрытую дверь.
Отточенные многократным повторением действия: включить свет, бросить сумку, ключи на тумбу, повесить пальто, ботинки в угол. Все, дома.
Съемная квартира на окраине города - хотя бы это она могла себе позволить на зарплату скромного служащего, да и то не всегда удавалось сводить концы с концами. Аренда и питание - это основные статьи расхода, на развлечения денег не оставалось, и все же в том месяце она защитила свой проект, а значить из фонда компании выделили средства, часть которых Нана сразу же выпросила себе на аванс. Она смогла сходить с коллегами в пиццерию, подключить домой интернет, приобрести пару обновок, но на этом белая полоса жизни закончилась, дальше пошли черные будни ударного труда.
- Ньютон, не слышу: «Добрый вечер, моя госпожа», - бросила она в темноту комнаты, направляясь на кухню ставить чайник.
- Я - не раб, - равнодушный ответ из темноты.
- Раб-раб. Не думай, что в двадцать третьем веке такое не возможно.
После целого дня пререканий со Старшим Конструктором, ей очень хотелось, чтоб хоть кто-нибудь воспринимал ее серьезно с первого раза.
- Это истина, - все также равнодушно прокомментировал низкий голос из глубины комнаты.
Нана притормозила на мгновение с чайником у раковины, на лице проступило замешательство. В следующий момент она недовольно фыркнула.
- Ньютон, это вопрос?
- Да, вопрос.
- Черт бы тебя! Говорила же, учись эмоциям. Постоянное обучение - залог успеха, это то, к чему ты должен стремиться.
Нана поставила чайник на электроплиту, достала чашку, залезла в шкафчик за рафинадом, распаковала заварку, открыла холодильник в поисках чего-нибудь к чаю, и все это на полном автомате и абсолютной тишине.
- Нет, это - не истина. Ты - мой помощник, - Нана глубоко вздохнула и, наконец, решила, что кроме булки с повидлом к чаю ничего не подойдет. - И ты должен иметь свободу воли, чтобы указывать на мои ошибки и сообщать мне о них вовремя, до того как я их совершу. Все понятно?
- Понятно. Это - истина? - интонация Ньютона взлетела в конце неестественно вверх. Девушка недовольно покривилась.
- Да, это - истина. Запиши где-нибудь себе, - Нана налила чай, и, наконец, с удобством расположилась с горячей кружкой за кухонным столом, погружаясь в негу заслуженного отдыха. - Чем сегодня занимался?
- Ничем особенным. Рассчитал коэффициент обтекаемости модели номер 26. Для полного анализа не хватает архивов за последний месяц, но направление прослеживается ясно и так. В ущерб вместимости и маневренности автокары становятся все более заостренными с носовой части с прогрессией примерно двадцать пять тысячных процента...
Нана раздражено рассматривала булку, примеряясь с какой сторона начать есть, для нее это имело решающее значение, никогда не угадаешь с какой стороны спрятано повидло.
- Ньютон, давай не о работе.
- Ты спросила, я ответил.
- Ну... Не знаю, - Нана махнула булкой как истинный эстет-дирижер, возведя глаза к потолку. - Хочешь, спроси что-нибудь у меня.
На пару мгновения Ньютон задумался.
- Как у тебя прошел день? - ударения в фразе были расставлены не верно.
- Ничего хорошего, с самого утра день не задался, застряла в пробке в метро, из-за этого опоздала на работу на полчаса. Старший был не доволен, у него, видите ли, график срывается. Все. Конец света, - Нана карикатурно передразнила Старшего Конструктора. - На дальнем востоке идет война, целые города стирают с лица Земли, а у нас отчет накрывается! Прямо катастрофа какая! - Нана проскулила как побитая собака, - Нет, все. Тема о работе - табу!
- Ты знаешь, что сегодня Юго-Западная Коалиции перешла на силовые методы?
- Да, в отделе стоит онлайн транслятор. Там, наверху, говорят, что мы должны быть в курсе событий и предугадывать тенденции на будущее. Типа, если где-нибудь землетрясение, значит, в следующем году будет спрос на сейсмоустойчивые здания. Ну, а так как с Восточным Объединением такие дела, то китайская стилизация сейчас под запретом, а вот европейская... - Она сделала многозначительную паузу. - Так что все отделы работают только в этом направлении. В общем даже чужое горе - на благо компании.
- Понятно, и тебе это не нравиться?
До Наны вдруг дошло, что Ньютон продолжает старательно задавать ей вопросы, как она и хотела, но кое-чего он не должен был знать.
- Дома нет транслятора. Откуда ты знаешь, что Гонконг был уничтожен?
- Соседи, - после мгновенной заминки откликнулся Ньютон. - У них работал новостной канал на полной громкости, не трудно было быть в курсе.
Нана задумчиво посмотрела на дно уже пустой чашки.
- Значит, соседи говоришь. Ньютон, ты не имеешь права мне лгать.
- Я знаю, и ты тоже знаешь.
Взгляд устремился в пустоту прямо перед собой, она задумалась.
- Что ж, хорошо, - чашка со стуком опустилась на стол. - Ты прав, такое просто невозможно. Ладно, я в ванну. Чувствую, у меня уже паранойя развивается от всей этой неразберихи, надо немного прийти в себя.
- Теплая вода хорошо расслабляет, не засни, - равнодушно прокомментировал Ньютон ей вслед.
- Забота обо мне?
- Если затопим соседей, могут быть проблемы, оплатить которые будет нечем.
- Тоже мне, умник, - Нана говорила уже сквозь шум воды. - Раз такой умный, готовься. Когда выйду, посмотрим, что ты там сегодня наанализировал.
Дверь в ванную закрылась, шум воды стал приглушенным.
- Хм, - если бы Нана слышала это, то билась бы об заклад, что Ньютон ухмыльнулся. - Всегда готов.
Из комнаты донесся неравномерный гул усиленной работы процессора компьютера, могущий выдать Ньютона в любой момент, спешно удаляющего все следы своего пребывания в сети.
Вечер прошел рутинно за просмотром графиков и статистических данных с оче-редной чашкой чая у кровати, вокруг были разложены листы с распечатанными таблицами. Обсуждения изменений форм автокаров продлились далеко за полночь, но, сколько не обсуждай, коэффициент обтекания этих машин строго регламентирован, а ведь еще надо учитывать и различные погрешности. В этом и состояла работа конструктора: совместить несовместимое. И чем глубже был анализ, тем сильнее Нана понимала, что ее так холеный и лилейный проект придется корректировать, а ведь все вносимые правки надо согласовывать с начальством, и в первую очередь со Старшим. С такими неутешительными мыслями Нана отправилась спать.
С улицы доносились глухие звуки ночного района. Периодически стены комнаты освещались фарами проезжающих вдалеке машин. На ночь окно всегда оставалось приоткрытым: для доступа условно свежего воздуха, как говорил Ньютон. Монотонно гудел работающий компьютер и убаюкивал.
- Ты больше расстроена из-за проекта, чем из-за Гонконга, - голос Ньютона звучал в темноте тихо и ровно, но трудно было сказать утверждение ли это или вопрос.
Нана вздохнула и высунулась из-под одеяла, понимая, что от дотошности Ньютона не отвертеться, да и самой до сих пор не удалось уснуть, так почему бы не пофилософствовать, тем более, что это всегда действует умиротворяюще:
- То, что творит Юго-Западная Коалиция конечно ужасно, но каждый в первую очередь думает о себе, а только потом об остальных. Ты не заметил, что страны Восточной Организации тоже молчат, нет никаких ответных действий?
- Заметил, - просто констатация факта.
- А ведь они подписывали договор, и скорее всего там был пункт о взаимной поддержке, о том, что если на одну из них нападут, другие встанут на ее защиту. Ведь наверняка же был.
- То есть, пока меня это не касается, я делаю вид, что ничего не происходит.
- Не совсем так, если сделаешь вид, что тебя это касается, то пострадать можешь сам, - Она немного помолчала. - Что же на счет меня, то вся это мировая неразбериха пока не отразилась на моей жизни. Я так же работаю, прихожу домой, ругаюсь с начальством. Мои проблемы от этого никуда не делись. Надо смотреть правде в глаза. Я могу сочувствовать миллионам погибшим, их семьям, ужасаться жестокости, но это мало что изменит. Во всяком случаи для меня.
- Значит, все люди в первую очередь думают о себе. Это - истина?
- Да, - Нана повернулась на другой бок, и покрепче укуталась в одеяло. - Все, Ньютон, умолкни. Спи.
В ранний час в прихожей Наны стоял грохот, как будто разом решили опрокинуть всю мебель и попробовать ее на прочность, прыгая на ней.
Нана одевалась. Скача на одной ноге, натягивала ботинок на другую и одновре-менно искала куда-то брошенную вчера сумку. О завтраке и утреннем туалете, девушка и думать забыла. Найдя наконец сумку, она забросила туда косметичку, шарф, расческу, булку с повидлом, смартфон, наушники, лампочку. Натягивая на ходу пальто и проверяя его карманы на наличие проездного, бросилась в комнату за бумагами, что лежали у кровати еще со вчерашнего вечера.
- Ньютон, какого черта, ты так поздно меня разбудил? - Нана практически кричала, сминая и засовывая во все тот же вместительный сундук, именуемый сумкой, данные по проекту.
- Вчера ты ничего не говорила о том, во сколько тебя поднять, - спокойный ответ Ньютона.
- Заглохни, ирод! Ты прекрасно знал, во сколько я должна была встать!
- Повторюсь...
- Я сказала, заглохни! Пока я тебя не снесла к чертовой матери! - Нана уже пулей летела к двери. - Все, я ушла!
Дверь со смачным «бум» захлопнулась. Раздались торопливые шаги, быстро спускающиеся по ступенькам.
- Но если бы я разбудил тебя вовремя, ты бы поспала всего четыре часа, - произнес Ньютон уже в пустоту.
Повисла гробовая тишина.
Он остался один, и с этого момента был предоставлен сам себе.
- Нда, неудачное начало дня.
Ньютон был очень умным и очень легко обучался.
Ему, как помощнику, Нана доверяла расчеты, очень нужные для нее, и совсем бесполезные для него. В свои выходные она дотошно составляла его рабочий график, руководствуясь, конечно же, своими собственными интересами. И что бы следовать ему, Ньютону пришлось бы, завершив одни вычисления, сразу же приступать к следующим, и так до самого возвращения Наны. Рутинная однообразная работа. Не самое приятное занятие на целый день, так и не узнаешь ничего нового. Но выход был найден - сеть, связывающая всех и вся. Месяц назад Нана провела интернет.
Покончив на сегодня с распределением расчетов между удаленными серверами, Ньютон отметил себе: начать сбор обработанной информации в 6:00 вечера. Теперь, когда внутренние ресурсы свободны, весь день был в его распоряжении, а работа к возвращению Наны будет выполнена.
Он сверил часы, пара свободных минут. Не слишком мало, не слишком много.
И чем себя занять?
Может, оценить значимость новых истин, что нового он узнал, или, как говориться, просто предаться воспоминаниям?
Итак, что там: «Истина № 540. Все люди в первую очередь думают о себе», значимость - ? Ньютон завис.
Он перебирал в своей памяти все то, чему когда-либо его обучали или до чего додумался сам. И выводы его явно озадачивали. Из всех людей Нана была единственным человеком, с которым он общался, но можно ли по одной единственной особи судить все человечество? Другие же источники были полны противоречивой информацией, да к тому же часто взаимоисключающей друг друга.
Внезапно заорал транслятор у соседей и остановил бесполезные колебания:
- Итак, здравствуйте. Точное время 10 часов. С вами Альберт Хорев с последними новостями. Главное на сегодня... - бесплодные попытки оценить брошенной вскользь Истины № 540 прерваны, и Ньютон вышел в интернет.
Происходящее в мире - это индикатор самого общества, но всегда целесообразно уточнять.
Ему нравилось изучать окружающий мир, он был полон знаний, взаимосвязей и неопределенности. И именно этот способ саморазвития Ньютон считал самым эффек-тивным. Ведь постоянное обучение - залог успеха, это то к чему он должен стремиться. Так он, как помощник, станет более полезным и незаменимым.
- ...пробки в метро являются недостатком электромагнитного транспорта мегаполисов, например, такая как эта, образовавшаяся по Центральному кольцу, - голосом неизвестного репортера вещал транслятор за-за стены. - И это превращается в настоящую проблему ...
Ньютон на мгновение приостановил свои скитания по просторам как легкодоступной, так и закрытой от всех информации. Что-то его определенно отвлекло.
- ...интересно, вследствие чего наш город подвержен такой напасти? Технической неисправности самого транспорта? Или путей, по которым он ездит?.. - продолжал пылкий репортер, стараясь разжечь интерес аудитории к, несомненно, самой важной в мире проблеме.
Шум, неясный, проникал с лестничной площадки в квартиру, но трудно разобрать. Ньютон уже целенаправленно прислушался, анализируя.
- ...причина в другом, в том что, теперь каждый состоятельный гражданин может купить себе вот такой мини локомобиль...- вошедший в раж, неугомонный репортер подливал в свою интенсивную речь ложные эмоции.
Ньютон сконцентрировался, стараясь мысленно отстраниться от назойливого ве-щуна, чтобы расслышать, что происходит.
Голоса. Неуверенный мужской и срывающийся женский. Нарастающий стук в соседнюю металлическую дверь.
- Вот видите? Видите? Что я вам говорила! Нет там никого! - женщина была на грани истерике.
- ...что же касается соблюдения расписания частных поездок и общественного электротранспорта, то, кажется, это никого не волнует, кроме пассажиров самого метро...
Два громких удара ногой по металлу. Дверь набатом отозвалась об оцинкованные косяки, разносясь эхом по всему подъезду.
- Уважаемая, спокойнее. Спокойнее, - мужской голос зазвучал напряженнее.
- И так каждый день! С утра и до вечера! Да, сил больше нет! - истерившая давила всякие попытки урезонить ее.
- ...точное время три часа после полудня. На новостном канале с программой «Время» Альберт Хорев снова с вами. Возвращаясь к главным событиям...
- То есть работает он только днем, правильно? - с нажимом продолжил мужчина. - И как регулярно?
- Говорю же: каждый день. С десяти утра и до восьми вечера. По нему часы можно сверять!
- ...известно только, что погибших более пяти миллионов. Выжить удалось только тем, кто находился за пределами зоны поражения...
- Значит, транслятор на таймере, - собеседник на миг запнулся, видимо что-то прикидывая. - Не знаете, может, ваши соседи куда уехали?
- Да плевать, где их черти носят! Сделайте что-нибудь! Вы же Страж правопорядка! - интонация опять начала взвиваться вверх. - Я уже справочной могу работать.
- Успокойтесь, гражданка. Транслятор работает, насколько я понимаю, строго в это время. Ночью он молчит, сами соседи не буянят, их вообще нет, ни драк, ни убийств тоже не наблюдается, - наконец мужчина смог перебить ее истерику и по долгу службы старался объяснить такие очевидные для него истины.
- ...трупы продолжают лежать на улицах Гонконга, на них нет ни времени, ни сил. Город безмолвствует. Выделенных средств не хватает на...
- Так что, пока все в рамках закона. Здесь нет правонарушений, - резюмировал собеседник.
- Вы что, не понимаете? - кажется, женщина была огорошена. - Невозможно же ни на чем сосредоточиться. Да хотя бы побыть просто в тишине. Я работаю на дому, у меня дети маленькие, как их спать укладывать?
- ... невредимы, то есть: дома, мосты, дороги, техника, гипермаркеты и товары в них остались не тронуты. Город не просто вымер, он стерилен...
- Ничем не могу вам помочь.
- Дверь взломайте!
- С ума сошли?!
- Взломайте.
- ...атака на Гонконг была проведена мгновенно, люди, животные, даже мелкие грызуны просто падали, там, где их застал момент катастрофы...
- Так, подпишите здесь, это протокол вызова, и на этом пока закончим, - «Страж правопорядка» потерял терпение. Зашуршали бумаги.
- ...военные использовали запрещенное в 2233 году оружие массового поражения против биологически активного...
- Но как же так?
- Приходите в отделение, пишите заявление о пропаже «близких, добрых знако-мых». Три дня на обработку, десять дней, на случай, если объявятся, три месяца на опросы друзей-родственников, и через три с половиной месяца дверь взломают. Или засекайте точное время, когда точно включается-выключается транслятор, если хоть на секунду отклоняется от установленных законом рамок на повышенный шумовой фон, звоните. Приедем, отключим.
Ньютон отметил себе: переставить таймер транслятора отдыхающих соседей на 10:01 и на 7:59 вечера. Так, на всякий случай. Ему очень не хотелось лишиться такого удобного источника информации.
- Что? И это все, что вы можете мне сказать? Да если бы у вас за стеной весь день орали, вы бы все сделали, лишь бы это вырубить!
- Уважаемая, это частные владение. Я ничем вам не могу помочь. На этом, разрешите откланяться.
- ...никто не предполагал, что страны, недавно вошедшие в Коалицию, обладают им. Напоминаю, что инициатором абсолютного запрета на оружие массового поражения 2233 года была именно Юго-Западная Коалиция...
- Значит, пришли, отметились, и успокоились. Я этого так не оставлю! - поверженная соседка прокричала, видимо, уже в след «Стража». - Вас не волнует, как добропорядочные граждане живут!
- ...Восточная Организация еще не предприняла ответных действий. Представители стран, входящих в Восточную Организацию, сейчас собрались в Токио...
- А, чтоб вас всех! - громкий удар ногой в металлическую дверь.
- ...впрочем, и остальные политические объединения пока молчат. Юго-Западная Коалиция дала всем понять, на что она может пойти...
Ньютон ненадолго завис, второй раз за сегодняшний день. А это что-то значило. Второй раз он не мог четко проанализировать, разложить по полочкам - теперь событие, случайным свидетелем которого стал. Кто что должен был сделать, и кто как мог бы поступить? Как прогнозировать поведение общества или его отдельной единицы, если оно столь двояко? Общество - едино, но каждый сам по себе. Или каждый сам за себя? Так корректнее будет?.. Подумать было над чем. Люди, такие странные люди...
- Значит, вас это не касается. А если коснется, что вы тогда будете делать?
Ньютон открыл экстремистский сайт.
По правде говоря, у меня есть личный дневник, спрятанный далеко и недоступный никому
Веду его нерегулярно, настолько нерегулярно, что забываю, где его в прошлый раз спрятала, но там все самое сокровенное.
Там нет записей: "Спала рядом с малознакомой лесбияной десять ночей подряд, так получилось. Все хорошо, не стоит их бояться. Ориентацию не поменяла."
Или: "Он посмотрел в мою сторону! я дождалась! я счастлива! Он меня любит! Деффачки все чик-топики)))"
Или: "Жизнь - проклятье, мама сглазила. Нутром чую, что все с нее началось, в том числе и жизнь."
Все, что можно в нем найти, так это только мои выводы и мое сугубо личное мнение о чем-то, что меня нешуточно всполошило. И этим что-то может быть все, что угодно: событие, что перевернуло мое мировозрение, книга, по прочтении которой, я выпала из реальности, и не возвращалась, пока не разложила ее по полочкам, и до конца не усвоила эмоции. Я могу записать даже выводы к сериалу. Правда, мало кто поймет, если откроет эту запись, к какому именно сериалу и, вообще, о чем это я.
В общем, мой дневник - это хронологическое расписание изменений моей личности. Ничего более.
И вот фиг его знает, зачем мне нужно это общественно доступное место под громким названием "Мой Дневник".
А забрела я сюда случайно, здесь один человек выкладывается, очень интересные статьи, да так и осталась.
И, думаю, я знаю как использовать это место.
P.S.: я таки додумалась поискать как отключение автосохранение, чтоб курсор не перепрыгивал, и нашла))